Она думала, что это будет похоже на разговор на разных языках – ведь у него был опыт, а у нее нет. Но она знала, чего хочет, и почему-то сразу поняла, что делать. Осмелев, задрала его футболку, и он поднял руки, как послушный ребенок; она стащила футболку через голову. Ей нравилось ощущение власти над ним, когда он таял перед ней; нравилось, как его дыхание прерывается, когда она касается его кончиками пальцев.

– А ты хочешь, чтобы я остановилась? – спросила она.

Он покачал головой.

Они улыбнулись друг другу.

Они говорили на одном языке. Вот почему это было так здорово. Элли никогда не подозревала, что двое людей могут хотеть одного и того же в одно и то же время.

– Неужели так у всех? – прошептала она.

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Никогда ничего подобного не чувствовал… ни с кем.

– Правда?

– Правда. Я тебе не вру.

– Поцелуй меня.

И он поцеловал. Везде.

После он начал поглаживать ее рукой, и она задрожала. Ему нравилось, какими серьезными становились ее глаза, когда он проводил рукой по ее бедру в том месте, где начинались ягодицы. Все маленькие волоски на ее коже вставали дыбом от его прикосновений.

– Ты плакала, – проговорил он. Она закрыла лицо ладонями:

– А все разве не плачут?

– Только в песнях.

– Мне так неловко.

– Да брось, это хорошо. Другие девчонки совсем не такие.

Она раздвинула пальцы и взглянула одним глазом:

– А какие они, другие девчонки?

– Не знаю. Зря я это сказал.

– И много у тебя их было?

– Немного.

Он попытался снова поцеловать ее. Хотел прогнать призраков из комнаты, которые теперь словно расселись вокруг и наблюдали за ними. Но она легонько оттолкнула его и приподнялась на локтях, чтобы лучше его видеть. Камин потух, и в комнате стало темно.

– Я все думаю о Карин, – сказала она. – А ты?

– А я – о том, что твой братец может вломиться сюда с минуты на минуту с ружьем.

Это была шутка, конечно, но она не улыбнулась.

– Никто не знает, что мы здесь. Мы теперь должны доверять друг другу, понимаешь?

Он обнял ее и притянул к себе. Она пахла замечательно. Он погладил ее, и она расслабилась, прижавшись к нему всем телом. Так они и лежали молча.

А потом у нее вдруг зазвонил мобильник – пронзительно, словно птица закричала прямо в уши.

– Как он может звонить? Тут же нет приема, никогда не было. – Она нашла телефон под грудой одежды, на лице ее застыл страх. – О боже! Мама. Что делать?

– Ответь и скажи, что занята.

Она бросила ему телефон, будто тот обжигал ей пальцы:

– Сам ответь.

– С ума сошла?

– Нет! – Она выхватила у него мобильник и выключила его, легла на ковер и схватилась за голову. – Она знает, где я.

– Откуда?

– И знает, чем я занималась! Майки рассмеялся:

– Да не знает она ничего. Напиши ей сообщение, скажи, что перезвонишь.

– Я совсем забыла про них! – Она снова села и взглянула на него сверху вниз. – Я же от них сбежала! Хотела забыть, что они вообще существуют.

– Сбежала?

– Ну, вроде того. О господи! Адвокат, наверное, уже поговорил с Томом. А Том все рассказал отцу. Да они меня убьют, когда я вернусь.

– А ты не уходи. Оставайся здесь, со мной.

Но она покачала головой, словно вдруг потеряв к нему интерес.

– Помоги мне найти мои вещи.