|
Получив отказ, папа выкрал маму и женился на ней. Так ее братья не успокоились и несколько раз делали попытки выкрасть ее. Две из них были почти удачные. Поэтому отец терпеть их не может. На порог бы их не пускал, если бы мама позволила ему это. Успокоились они только после моего рождения. Мне лет двадцать было, когда они решили выкрасть маму вместе со мной. Я решил, что это все более чем серьезно и покусал их. А я ж ядовит, как муженек Сины. Одного чуть совсем на тот свет не отправил, еле оклемался. Остальные тоже долго отлеживались. После этого они окрестили меня "точной копией своего папаши- гаденыша" и с матерью больше похищать не пробовали, — тут на его губах расплылась довольная хитрая улыбка. — Ну, а моя мамочка ни в коем случае не хотела оставлять своего ребеночка, поэтому активно сопротивлялась действиям своих братцев.
— А разве твой отец не нравился твоей маме? — Нравился, но она была молодой и наивной, а они не хотели, чтобы она позже страдала из-за своего неверного выбора. А потом уже эти похищения стали почти традицией во взаимоотношениях между нашими семьями. — Пока я была маленькой, то очень злилась на этих оболтусов, которые столько беспокойства моему брату причиняют, — сказала Роиша. — И мечтала, чтобы кто- нибудь из них влюбился в одну из моих сестер, а папа возьмет им в отместку и откажет. Пусть на своей шкуре испытают все, что испытал брат. — Но при этом ты была когда-то влюблена в одного из них, — ехидно напомнил Аршавеше. Девушка подарила ему убийственный взгляд. Меня отвлек возникший шум из шепотков зале. Что-то всполошило всех. Я огляделась и задержалась взглядом на наагашейде. Он величественно принимал приветствия какого-то нага. Наг не поднимался на лонсаэш владыки, а лишь смиренно склонил голову, находясь рядом с ним. Наагашейд был холоден и высокомерен. Но трудно быть высокомерным, когда на твоей груди сладко, со слюнями спит ребенок. Малыш Раши, зажав в кулачке одну из дедушкиных косичек с золотистой бусиной, спал, бережно прижатый большой ладонью наагашейда. Я никак не могла принять то, что он может относиться к кому-то с заботой. Просто даже, когда он проявляет заботу, то его лицо остается все равно величественно-холодным. Шепот усилился, и я перевела взгляд. Лонсаэш, все еще закрытый занавесями, ожил. Через плотную ткань пробивался расплывчатый круг света от настольного светильника. Это означало, что наследный наагасах Риалаш уже находится там. — О, брат наконец пришел, — обрадовалась Роиша. Занавеси медленно расползлись в стороны, открывая небрежно развалившегося на подушках нага. В зале образовалась тишина. Наг налил себе что-то в чашку из маленького чайничка и сделал глоток. Разговоры возобновились. Дань внимания прибывшему была отдана и можно теперь его обсуждать. Я ожидала чего-то необычного, но с такого расстояния не видела ничего, что можно было причислить к странностям. У него был черный хвост и длинные темно-русые волосы, одет в темно-коричневое одеяние. Он расслаблено лежал на подушках и пил неизвестную жидкость из чашки. К нам он не спешил. Основные знакомства закончились, и сейчас к нашему лонсаэшу просто приползали наги для приветствия. Роиша шепотом говорила мне, кто есть кто, но я все равно не запоминала. Я тревогой ожидала визита старшего сына наагашейда. От Аршавеше я знала, что он до сих пор не женат. Из бурчания Роиши, я также поняла, что она считает других нагинь дурами, раз они боятся ее брата. Это замечание меня напрягло. Там есть чего бояться? Аршавеше же сказал, что Риалаш сам дурак. Понравилась — бери. Я его тоже при первой встрече испугалась. А сейчас ничего, вон как жмусь. Я тут же попыталась отстраниться, но ладони наагасаха продолжали лежать на моем животе, поэтому ничего у меня не вышло. Наагасах Риалаш наконец поднялся и решил почтить нас своим присутствием. |
