Так я думала, пока перед нашим лонсаэшем не появился наг с золотистым хвостом. Сам он не представлял из себя ничего интересного. Для нага он был довольно средних размеров, волосы русые и блеклые, лицо острое, чем-то похоже на крысиную мордочку. И улыбочка у него льстивая, а движения подобострастные. Арш склонился к моему уху и, обдавая его жаром, прошептал:　

— Бабушка терпеть его не может, но дед по какой-то причине ему благоволит.　

В который раз задаюсь вопросом, почему люди относятся к друг к другу так или иначе? Чем они руководствуются? Я бы не подпустила к себе этого льстивого жука. То, что он тот еще жук, у него прямо на лбу написано. Мне казалось сомнительным, что наагашейд относится к той категории правителей, которые падки на льстивые речи. Но, тем не менее, он за что-то ценил этого нага.　

Как я уже заметила, наг не представлял из себя ничего интересного. Но с ним была дочь. Я не могла оторвать от нее глаз. Золотая нагиня — так я ее назвала про себя. Она была прекрасна и ослепительна. Ослепительна в прямом смысле слова. Золотистая чешуя на ее хвосте казалась чистым золотом, которое отражало в своей поверхности многочисленные огни лампад и круглых фонарей. От этого ее хвост ослепительно сверкал. Длинные волнистые волосы имели медовый, золотистый оттенок. Глаза сияли золотисто-желтым цветом. Черты лица ее мягки, в ней нет змеиной хищности. Полные губы маняще приоткрыты. Но более всего меня поразил ее наряд. На ней была лишь легкая туника из золотистого кружева, через которое беспрепятственно просвечивало ее тело. На груди кружево заткано вышивкой, поэтому видно ее не было, но очертания сосков хорошо различались сквозь легкую ткань. На месте паховых пластин под туникой шел узкий золотой пояс, от которого вниз опускалась полоса золотистого шелка, закрывая эту интимную часть тела. Руки у нее обильно украшены позвякивающими браслетами.　

Нагиня ни разу не посмотрела на меня. Все свое внимание она отдала наагасаху. Мой муж ей нравился, и она не считала необходимым это скрывать. Но самое неприятное, что Арш тоже смотрел на девушку с интересом. Я видела, как его взгляд скользит по прозрачному кружеву, задерживается на выпирающих сосках… Я непроизвольно сжала его ладони. Мне был неприятен его интерес, мне был неприятен ее интерес. Я чувствовала себя растерянной и обиженной. Словно мной пренебрегли: она, потому что не посчитала скрыть свой интерес к моему мужу, а он, потому что смотрит на нее с удовольствием. Я хотела что-то сделать, как-то изменить ситуацию, но не знала, что предпринять. Вместо этого я почему-то абсолютно спокойно спросила:　

— А мне тоже можно такое носить?　

И кивнула на грудь нагини. Наагасах сперва непонимающе посмотрел на меня, потом на грудь нагини. Медленно на его лбу возникла хмурая складка. Затем он обвел недовольным взглядом весь зал. При виде каждого мужчины он становился почему-то все более раздраженным. И после этого резко посмотрел на меня и категорично заявил:　

— Нет! Даже не смотри на нее!　

Наг со своей золотой дочерью нас не слышали, но резкое изменение настроения наагасаха уловили. На их лицах появилась растерянность. Аршавеше недовольно смотрел в сторону. Я опять испортила ему настроение, но раскаяния не испытывала. Как я все потрясающе устроила! Теперь он сам не смотрит и мне запрещает. Я — гений! Хорошо, что его ревнявые инстинкты мои верные сторонники.　

Золотая нагиня с отцом удалились, а я прижалась к груди наагасаха, поглаживая его ладони. Аршавеше, правда, не спешил приходить в более приятное расположение духа. Набравшись смелости, я взяла мясо, свернутое рулетиком, и ткнула закуской ему в губы. Он удивленно вскинул брови, но рот открыл, еду принял и умудрился облизнуть мои пальцы.