— Я тебя предупредил. Но больше всего мне не понравился здешний жрец. Он оказывает на девочку ментальное воздействие.　

Вот это мне откровенно не понравилось. Кто-то оказывает влияние на мысли моей невесты.　

— Воздействие довольно легкое, — продолжил Шайш, — но частое. Возможно, он уже несколько лет использует на ней свои силы.　

— Шаа! — резко выдохнул я. — Постарайся ограничить ее общение с ним. Но желательно делать это незаметно.　

— Это не все.　

Тон ничего хорошего не предвещал.　

— Она не надела твой браслет.　

За обеденным столом я чувствовала себя довольно неуютно. Во главе стола, там, где раньше сидел герцог, теперь расположилась Ее Высочество принцесса Кирата. Сам герцог пересел по ее правую руку, подвинув своего наследника. Отец уступил свое место наагасаху, сам сел по его правую руку, сместив графа Ротрийского. Меня посадили слева от жениха, рядом уселись блондин и парочка рыжих и только потом мачеха. Разговор за столом не клеился. Витало напряжение.　

Граф Ротрийский с удивлением и недоумением рассматривал меня. Он все еще не до конца пришел в себя, когда, спросив у отца: "Кто эта юная прекрасная леди?”, получил несколько раздраженный ответ, что это его дочь Таюна. "Граф, неужели вы успели ее забыть?" Конечно, успел, все-таки возраст плохо сказывается на памяти. И теперь граф с удивлением и подозрением продолжал посматривать на меня. Меня его взгляд уже не волновал. Но мысль, что я могла очень просто от него избавиться, заставляла меня кусать губы от досады. Зачем я только в лес побежала…　

Наагасах расточал сахарные улыбки, причем все они доставались мне. Он галантно, с нотой беспокойства осведомился о причинах отсутствия у меня аппетита. Я попыталась его уверить, что с аппетитом у меня все прекрасно. Кожей чувствовала, что он просто забавляется и получает удовольствие от этого.　

И я постоянно чувствовала колкий взгляд, направленный на меня с другого конца стола. Но, когда я оглядывалась, то любопытных не замечала. Принцесса беседовала с герцогом, сыновья герцога заняты обедом. Но от этого взгляда было неуютно, он словно прожигал.　

Сестры вели себя смиренно, словно послушницы монастыря Лирины. Чинно ели, глаз не поднимали, в разговоры не вмешивались. Как только закончили трапезу, откланялись и сразу ушли.　

Я хотела последовать их примеру, но наагасах неожиданно сказал отцу, что хотел бы побеседовать со мной наедине. Отказать ему повода не было. Нас проводили в одну из гостиных и оставили. Как только дверь закрылась, улыбка исчезла с губ нага.　

— Где браслет? — резко спросил он.　

Я молча достала из поясного кошеля браслет и протянула ему. Но он его не взял. Задумчиво осмотрел и опять улыбнулся. Улыбался он всегда как кот, играющий мышью. Вроде благожелательно, словно говоря: "Не стоит меня бояться", но когти как бы случайно оставляют царапины на шкурке бедной мышки. Он словно играл в благожелательность, надевал маску улыбки и вводил в заблуждение. Я бы не удивилась, узнав, что на самом деле, улыбаться он не любит.　

— Одень, — мягко приказал он.　

— Зачем? — вопрос вылетел прежде, чем я успела подумать, насколько безопасно такое любопытство.　

— Это же подарок, мне будет приятно, если ты его наденешь, — нелогично ответил он.　

Я с подозрением уставилась на него. Он спокойно прошел к ближайшему креслу и вальяжно развалился на нем, закинув ногу на ногу.　

— Оно…потом снимется с меня?　

Наг хмыкнул и отрицательно покачал головой.　

— Тогда можно я надену его позже, когда избавлюсь от платья? — осторожно спросила я. — У этого платья, видите ли, довольно неудобные рукава.