Срок был большим. Одурманенная своими чувствами, я не заметила изменений в собственном организме. Лекарь сказал, что если сейчас избавляться от плода, то в дальнейшем иметь детей я не смогу. А я хотела… Я мечтала, что мои чувства все же найдут дорогу к сердцу брата. Что он будет моим, и именно я стану матерью его детей. У нас с ним одна кровь? Чушь! Это не имеет никакого значения!　

Я решила рожать. Перестала показываться на людях, прожила затворницей все те месяцы, что предшествовали родам. А потом явилась моя дурная ипостась. Кошка не хотела избавляться от ребенка. Я помню те воспоминания, что достались мне от нее. Жалкий пищащий комок розовой плоти, который даже не думал обрастать шерстью. Кошка вылизывала ее, урчала от удовольствия и бросалась на мою единственную служанку, которую я держала при себе. Я помню дикий страх зверя, которому был нужен этот жалкий ребенок.　

Взять себя в руки и загнать зверя внутрь я смогла только через две недели. Избавить мир от этой ошибки я не смогла. Моя тупая половина заходилась ревом, стоило мне об этом подумать. Пришлось отдать ребенка его отцу. Зверь все равно был недоволен. Кошка рычала и рвалась назад. Но я уже возвращалась обратно в столицу.　

Брат не должен знать о ребенке. Каждый раз, когда до него доходят слухи о моих мужчинах, он хмурится, укоризненно смотрит, но ничего не говорит. Считает себя виноватым? А может, я кажусь ему слишком грязной?　

Мысли об этом не давали мне покоя. Что он подумает обо мне, если узнает об этом ребенке? Родить от другого мужчины… Я не могу позволить единственному мужчине, которого я люблю узнать об этом. Нет-нет… Только не это.　

Дверь скрипнула, страж мне поклонился, пряча глаза.　

— К вам посетитель, Ваше Высочество.　

Меня даже не спросили, хочу ли я видеть кого-то. В комнату стремительным шагом зашел советник Зосий. Старый коршун окинул меня цепким взглядом, а я похолодела. Если он здесь, то значит брат тоже.　

— Рад видеть вас во здравии, Ваше Высочество, — холодно произнес советник. — Я не займу надолго ваше время. Его Величество просили вам передать, что он посетит вас завтра ближе к вечеру. Ему нужно разобраться с делами.　

Последнее слово он произнес так, словно фразой подразумевалось продолжение: "которые вы натворили". Я гордо вздернула подбородок. Он не имеет права меня осуждать. Отвечать я посчитала ниже своего достоинства. Он церемонно склонил голову и вышел. А грудь сжал ледяной страх. Он узнает, узнает… Нет, он не может отвернуться от меня. Не может!　

Я проснулась от звука голосов. Попытка повернуть голову отозвалась тупой болью. И все же я слегка повернула ее на бок. Кресла были пустыми. Медленно пройдясь по комнате взглядом, я увидела Дариллу. Она в полусогнутом положении стояла у двери. Дверь слегка приоткрыта. Из соседней комнаты, гостиной, доносились голоса.　

— Нет! — резкий, злой голос наагасаха. — Никаких переговоров больше не будет. С меня довольно! Ваша сестра пыталась запятнать репутацию моей невесты, опоила моих людей и пыталась убить мою жену! О каких соглашениях может идти речь?　

— Наагасах, в вас сейчас говорят эмоции, — голос был незнакомым, слегка басовитым, очень вкрадчивым, вызывающим расположение. — Мне прискорбно, что моя сестра повела себя так по отношению к нашим гостям, но все же личное не должно вмешиваться в сферу государственного. Моя сестра понесет ответ за содеянное, и я сам готов по мере моих возможностей принести свои извинения. Но не будем забывать, что вы прибыли сюда с государственной миссией. Я понимаю глубину вашего возмущения, но не забывайте о вашем долге.　

— Ваше Величество, — обращение было буквально выплюнуто, — как вы правильно заметили, я прибыл сюда с миссией от лица своего рода. Прием, оказанный мне, говорит о степени уважения к моей семье.