— На лошади они мне нужны не будут, а ей пригодятся.　

И опять влезла в седло. Сейчас мысль проехаться на лошади в одном исподнем перед народом не вызывала у меня никаких эмоций.　

Глава 8

Меня раздирала боль. Я плавала в этом океане боли, было то жутко холодно, то ужасающе жарко так, что я задыхалась от плотного горячего воздуха. Вначале было больше темно. Редко мелькали картинки, сопровождаемые особо сильными вспышками боли. Обеспокоенное лицо наагасаха, волосы у него мокрые… Высокая зеленая трава, мерно проплывающая перед моим лицом… Множество смазанных картин и шум, шум…　

— Я убью ее!　

— Господин…　

Перепуганная чумазая Дарилла, замотанная в плед… Она неуверенно мне улыбается. Чьи-то голубые глаза и громкий всхлип… Белое лицо наагасаха и слова:　

— Что ты хочешь?..　

Чье-то незнакомое серьезное лицо с плотно сжатыми губами… Он у меня что-то спрашивал. В ушах постоянно шумит и боль, боль… А потом вдруг стало спокойно. Словно темный полог опустился на меня, и через него перестали проникать все звуки, картинки и ощущения.　

Когда я открыла глаза, то долгое время не могла понять, что происходит со мной. Перед глазами было темно. Откуда-то с боку проникает что-то похожее на свет. Я повернула голову, виски взорвались болью, глаза заслезились от тусклого света магического шара. Я с усилием моргнула. Раздалось испуганное аханье. В кресле сидела Дарилла и смотрела на меня круглыми глазами. В следующий момент она вскочила, книга, что лежала на ее коленях, упала на ковер. А она сама, задрав юбки чуть ли не до колен, метнулась прочь из комнаты.　

Я не нашла в себе сил удивиться. В соседнем кресле сидел наагасах. Мне показалось, что он побледнел и слегка осунулся. Он ничего не говорил, просто смотрел. Глаза его как-то лихорадочно блестели. Мы просто смотрели друг на друга, пока не послышался шум и голос Дариллы:　

— Я бросилась за вами сразу, как увидела, что она очнулась.　

В комнату стремительным шагом вошел тот серьезный мужчина, что пригрезился мне ранее. За ним бежала Дарилла. Он склонился надо мной, посмотрел в глаза, попросил показать язык. Высунуть его я смогла не с первого раза. Он любезно помог мне открыть рот. Потом спросил, как я себя чувствую. Я попыталась ответить, но лишь безрезультатно шевелила губами. Он кивнул чему-то и обернулся к наагасаху.　

— Кризис миновал. Теперь она должна пойти на поправку, — сообщил он.　

— Слава богам! — выдохнула Дарилла.　

Наагасах лишь прикрыл глаза и откинул голову назад.　

— Спасибо, — очень тихо произнес он.　

— Это мой долг, — бесцветным голосом отозвался мужчина. — Я вернусь утром. Если что-то произойдет, зовите меня. Сейчас ей лучше еще поспать. И не напрягать болтовней и разговорами.　

Наагасах лишь устало кивнул, а Дарилла зажала рот ладошкой, показывая, что она ни-ни. После этого мужчина ушел. А я почувствовала сильную усталость, глаза просто слипались. Я почти уснула, когда почувствовала, что на мне поправляют одеяло. Донесся очень тихий шепот Дариллы:　

— Как ты нас напугала…　

Следующее пробуждение было тяжелее. Я почувствовала свое тело. Очень болела левая рука и раскалывалась голова. Рука была закована в лубки, а голова замотана толстым слоем бинтов. Стоило мне открыть глаза, как Дарилла подскочила ко мне и спросила, не хочу ли я пить. Я хотела. Вода оказалась теплая, с каким-то странным привкусом, но я выпила все. Это простое действие меня так утомило, что я потом долго лежала и восстанавливала дыхание. А Дарилла тем временем поправляла мне подушки и одеяло и болтала.　

Первое, что я узнала, что лекарь велел не давать мне спать, пока он меня не осмотрит и пока я не поем.