|
Он разговаривал с двумя речниками и сразу же отошел от них, когда заметил комиссара. - Что они рассказывают? - Я говорил с ними о "Полярной звезде"... Они сказали, что третьего января хозяин судна ушел из кафе где-то около восьми часов и, как обычно, был здорово пьян... Сейчас он еще спит... Я только что поднимался к нему на судно, но он даже не услышал... Через витрину лавки фламандцев видна была седая голова мадам Питере; она наблюдала за полицейскими. Разговор не клеился. Оба они смотрели вокруг, ни на чем не останавливая взгляда. По одну сторону река с прорванными плотинами уносила обломки судов. На другой стороне возвышался дом фламандцев. - У них два выхода, - заметил Машер. - Один - тот, который мы знаем, другой - позади дома... Во дворе есть колодец... И он поспешно добавил: - Я его исследовал, я все там проверил. И все-таки, не знаю, почему, мне все время кажется, что труп в Мёзу не бросали. Откуда взялся этот дамский носовой платок на крыше? - Вы знаете, что мотоциклиста обнаружили? - Да, мне сообщили. Но это совсем не доказывает, что Жозефа Питерса в тот вечер здесь не было. Ну, конечно. Никаких доказательств ни "за", ни "против"! Не было даже серьезного свидетельского показания. Жермена Пьедбёф вошла в лавку около восьми вечера. Фламандцы утверждают, что через несколько минут она от них ушла. Однако же никто другой больше ее не видел. Вот и все! Пьедбёфы обвиняли фламандцев и требовали триста тысяч франков компенсации. Задребезжал звонок. В лавку вошли две женщины с барок. - Вы все еще думаете, комиссар... - Я совсем ничего не думаю, старина! До скорого!.. И он тоже вошел в лавку. Обе покупательницы подвинулись, чтобы дать ему место. Мадам Питере крикнула: - Анна! Она засуетилась, открыла застекленную дверь, ведущую в кухню. - Входите, господин комиссар... Анна сейчас спустится... Она убирает спальни... Мадам Питере снова занялась покупательницами, а комиссар, пройдя через кухню, вышел в коридор и стал медленно подниматься по лестнице. Анна, по-видимому, не слышала его шагов. Повязав голову платком, она чистила мужские брюки. Дверь была открыта. Увидев посетителя в зеркале, Анна живо обернулась и выпустила из рук щетку. - Вы были там? Утром, не одетая, она была все такой же. Тот же облик благовоспитанной, сдержанной девушки. - Прошу прощения... Мне сказали, что вы наверху... Это комната вашего брата? - Да... Он уехал сегодня рано утром... Экзамен предстоит очень трудный... Он хочет сдать его с блеском, как и предыдущие... На комоде большой портрет Маргариты Ван де Веерт в светлом платье и шляпе из итальянской соломки. И надпись, сделанная рукой Маргариты узкими, остроконечными буквами. Это было начало "Песни Сольвейг": Зима пройдет, И весна промелькнет... Мегрэ взял в руки портрет. Анна с каким-то недоверием пристально смотрела на комиссара, словно боялась, что он улыбнется. |
