— Ври больше!

   — Честно.

   Она выхватила коробку у него из рук, скинула крышку и посветила внутрь фонариком.

   — Я же тебе говорил.

   — Пастушка, ты ненормальный, что ли? Зачем ты таскаешь с собой кроссовки? — раздраженно спросила Беатриса.

   — Это не для меня, — ответил Рой. Кроссовки были совсем новые, он их почти не носил.

   — А для кого?

   — Для того пацана, что я встретил.

   — Какого еще пацана?

   — Я тебе про него говорил — помнишь, в столовой? Для пацана, который в тот день пробежал мимо твоей остановки.

   — Ага, — Беатриса нехорошо усмехнулась. — И ты опять его выслеживаешь, вместо того чтобы заниматься своими делами. — Она выключила фонарик, и все снова погрузилось в темноту.

   — Я уже с ним даже виделся. В каком-то смысле.

   — Ты, значит, не угомонился?

   — Слушай, человеку нужна обувь. Он может наступить на битое стекло или на ржавый гвоздь… Или даже на змею.

   — С чего ты взял, что он носит обувь, Эберхард? Может, ему лучше бегается босиком?

   Рой не знал, что от него нужно Беатрисе, зато он понимал, что дома родители уже точно сходят с ума. Надо попробовать смыться, когда Беатриса снова включит фонарик. Главное — добежать до велосипеда быстрее нее.

   — Ну ладно, — сказал Рой. — Если ему не нужны кроссовки, сам буду носить. А вдруг нужны? Размер у нас примерно один и тот же.

   Из темноты не доносилось ни звука.

   — Беатриса, ты собралась меня бить? Тогда не могла бы ты с этим делом поторопиться? Мои мама и папа уже не только «девять-один-один» — они, наверное, и Национальную гвардию на уши поставили.

   Молчание.

   — Эй, Беатриса, ты там не заснула?

   — Эберхард, почему ты беспокоишься об этом парне?

   Хороший вопрос. Рой и сам бы хотел знать на него ответ. Его что-то зацепило в выражении лица того бегуна — и это «что-то» казалось страшно важным и никак не шло из головы.

   — Не знаю, — ответил Рой. — Не знаю почему.

   Блеснул фонарик. Рой рванул было к двери, но Беатриса хладнокровно ухватила его сзади за джинсы и толкнула на пол.

   Рой сидел, тяжело дыша, готовясь к расправе.

   Но Беатриса почему-то не разозлилась.

   — Какой размер? — спросила она, протянув руку к кроссовкам.

   — Девятый.

   — Угу…

   Вдруг она поднесла палец к губам, потом указала на дверь и выключила фонарик.

   Снаружи кто-то шагал по гравию — тяжело и увесисто. И в такт шагам что-то бренчало — то ли связка ключей, то ли мелочь в кармане. Рой затаил дыхание.

   Подойдя к их фургончику, человек стукнул по дверце кабины — судя по звуку, обрезком трубы. Рой даже подпрыгнул от неожиданности. Человек двинулся дальше, время от времени грохая трубой по очередному железному остову, отпугивая неведомо кого.

   Когда он ушел, Беатриса шепнула:

   — Сторож.

   — Зачем мы сюда пришли? — тихо спросил Рой.

   В темноте было слышно, как Беатриса поднимается на ноги.

   — Давай заключим договор, Пастушка.

   — Я тебя слушаю, — сказал Рой.

   — Значит, так.