|
Слезы его как молнии, а вздох как буря. Мэтью сказал: - Вам несладко пришлось. Ели что-нибудь после этого? Пойдемте с нами, мы вас накормим. Он подошел к человеку и взял его за руку. Тот не отрывал взгляда от сцены внизу. - Вот там, - сказал он. - Там они жили. Там они ели и пили, лгали и сплетничали, танцевали, играли и прелюбодействовали. И в секунду, в мгновение божьего ока, были стерты с лица земли. - Вам нужно поесть, - сказал Мэтью. - Идемте с нами. Он крепче взял человека за руку, тот вырвался и впервые посмотрел на Мэтью. - Но почему я пощажен? Я тоже лгал и суесловил, я жаждал, чревоугодничал и богохульствовал. Почему ужасная месть миновала меня? Не безумие его отвратительно, подумал Мэтью, а самопоглощенность. Впрочем, было ли безумие? Почему такая мелодрама, нота фальши в голосе. Я ничего не могу сделать для него, а мальчику не стоит это слушать. Он негромко сказал: - Нам нужно идти, Билли. Оставаться незачем. Билли, который и так попятился, охотно кивнул. Они пошли. - Подождите! - крикнул им вслед человек. Мэтью повернулся. Человек сделал шаг в их направлении. - Я должен исповедаться в своих грехах, - сказал он. - Прежде чем господь взглянет снова, я должен исповедаться. - Исповедуйтесь господу, - ответил Мэтью. - Я не священник. Он тронул Билли за плечо, и они пошли дальше. Сзади послышался скрежет камня, и Мэтью понял, что человек идет за ними. - Слушайте, - говорил он, - слушайте. Я богохульствовал. Я произносил имя господа нашего всуе. Я суесловил. Занимаясь делами в Англии, я клал в свой карман деньги, принадлежавшие компании, акционерам. Я пил и не соблюдал субботу. Я вожделел к женщинам... Он шел в десяти шагах сзади. Когда Мэтью остановился, он тоже остановился. Мэтью сказал: - Замолчите. Мы не желаем слушать. Уходите и найдите себе мир в другом месте. Голос продолжал: - Вы будете слушать. - В голосе звучали капризность и мелодрама. - Вы должны слушать, чтобы я спас свою душу. Потому что я великий грешник, такой же, как те, что убиты божьим гневом. Была женщина. Теперь она умерла вместе со всеми. Рот у нее был как мед, груди как сладкие фрукты. Она посмотрела на меня и я вожделел... Мэтью остановился и подобрал камень. - Уходите, - сказал он. - Замолчите и уходите. Человек смотрел на Мэтью и смеялся. - Вы должны меня слушать. Я только один спасся. А теперь вы и мальчик. Вы будете слушать мою исповедь, а мальчик передаст ее грядущим поколениям. Я вожделел к этой женщине, и однажды ночью. |
