Колька понял, что «шестикратно помноженная» означает шестую степень.

    -  …Степени, три миллиона шагов, примерно две тысячи километров, - записывал Володя. - М-да, обширный район, не спрячешь…. Ты понял, что Равновесием они называют страну?

    -  Которая создала людей, землю и животных… Путаемся мы в синонимах, Володя.

    Нанои вдруг исчезла, как тень. Без шороха. Нардик пищал в своей корзинке. Прежде им было невдомек - посмотреть и разобраться, что она была вовсе не плетеная. Это был лист - цельный, выросший заодно с крышкой. И стол, на котором лежал Рафаил, успел с вечера врасти в новый цоколь - следы обреза почти заровнялись…

    -  Ну что - Земля? - спросил Володя.

    Колька махнул рукой.

    Нанои вернулась, опять раздала бахуш. Колька спросил, что за твари? Она ответила: «Белые муравьи». Володя сказал, что белыми муравьями обычно называют термитов, которые с муравьями не состоят в родстве.

    -  Спрашиваем дальше, Николай… а, вот что. Прежде они видели белокожих людей, огнестрельное оружие, тканую одежду?

    Ответ был категорический: не видели. Ни людей, ни таких железных предметов, ни громыхающих предметов, ни одежды из тончайших лиан. Нет. Никто никогда не упоминал, и в песнях не пел, нет.

    Следующий вопрос был о Наране.

    -  Нанои, мы хотим понять… - начал Колька.

    -  Она перебила:

    -  Ты называй меня «Мин», Адвеста.

    -  Другое имя твое?

    -  Другое, Адвеста. Для п ра нг ам а .

    Это переводилось: «тот, кого я жажду».

    Володя кашлянул деликатно. Колька сидел багровый, теребил бороду, как идиот. Он был вовсе не так робок, но эта высокомерная простота накладывалась на непонятность всего происходящего. Слишком много непонятного, и все выпадало из привычных схем, подчинялось чужим алгоритмам, и даже в любви здесь объяснялись не по-нашему, и Колька понимал, что Нанои совсем не дикарка и не распущенная баба - просто здесь все по-другому.

    Так он и сидел, тупо глядя в траву. В специальную траву, заменяющую паркет, кафель, линолеум - что бывает еще? Пластик. Он вдруг понял, что никакой он не ученый, и никогда не станет настоящим ученым. Он дикарь и трус. Вот почему у него навязчивая идея - скорее к баросфере, скорее домой. Ибо главная заповедь дикаря - «бойся непонятного». Вот он и боится.

    Так или не так, получалась совершенная нелепость. Нанои смогла его полюбить, следовательно, она - земная женщина, и, следовательно, здесь Земля. Он усмехнулся, все еще глядя в траву. Ничего себе - аргументация!

    Володя напомнил:

    -  Следующий вопрос о Наране.

    -  Да, расскажи нам о Наране, - сказал Колька.

    -  Что рассказывать тебе?

    -  Все, что можешь. Мы… - Он все еще говорил с трудом, - мы ничего не знаем… о Наране. У нас подобного нет.

    Нанои вскинула руки и стремительно, крылатыми пальцами ощупала его голову. От нее пахло анисом и еще чем-то чудесным. Потом она всплеснула руками и пролепетала с безмерным удивлением:

    -  Почему же вы Головастые, а не Пожиратели крыс? Почему вы - люди?!

    -  Нанои, Нанои!.. - позвали снаружи, от входа.

    7

    Азбука был Наблюдающий небо. Минуло три лунных месяца с той ночи, когда Великая Память приказала ему стать Охотником.