Равновесие рушилось.

    По совету Нараны Ахука стал Охотником.

    Он усмехнулся, лежа на гладком толстом суку. В недобрый час Нарана послала его к Охотнику Джаванару. Теперь он умеет подстерегать и хитрить, обучать собак и боевых обезьян. Он повел глазами к большому ручью, журчащему перед крайним домом лечилища. Над водой притаился Тан, его гордость - боевая обезьяна, приученная к услужению. Три собаки лежат веером в траве перед домом Раф-фаи. Ждут. А пришельцы ничего не знают, и он забыл дать им бахуша, но там - Врач Нанои, она позаботится о пришельцах. Кудрявая Нанои, она стала Врачом при Охотниках сразу после воспиталища. Она выбрала рыжебородого пришельца Колия, и это хорошо. Да, пришельцы… Другой мир! В одном их летучем доме больше железа, чем все Кузнецы перерабатывают за год…. воплощенная ересь, бессмыслица, имеющая для пришельцев глубокий смысл.

    Он чувствовал радость при мысли, что первым оценил пришельцев по достоинству. Они - Большеголовые, хотя каждый знает, что Живые науки развили человеческий мозг, а железо и прочие рукоделья уничтожительно влияют на Живые науки.

    Но, может быть, палочки из меди и железа, хранящиеся в железной игрушке Адвесты, - семена? И пришельцы в своих мертвых рукодельных Науках добились такого совершенства, что сеют железо семенами? Это меняет дело. Это изменило бы дело, если бы было возможно, поправился Ахука, зная, что это невозможно. Солнце не даст прохлады, железо не даст побега.

    Железо не дает побегов, не выращивает пищи… И, может быть, он совершает губительную ошибку, пытаясь повернуть Равновесие.

    Научившись сомнению, он стал сомневаться и в себе.

    Врачи говорят: «Носящий в себе Раздвоение должен оставаться цельным, как плод». Сейчас Ахука мучительно ощутил Раздвоение и поспешил достать припасенный бахуш-ора. Мозг Ахуки яростно спорил сам с собою: «Он действует для блага Равновесия!» - кричал Ахука-Охотник. «Хитроумный, так же полагает и Нарана, якобы действуя для блага Равновесия!» - насмешливо отвечал Ахука-мыслитель.

    Он сжал зубы, терпел. Наконец подействовал бахуш-ора.

    Он снова Охотник. Он лежит на дынном дереве, следит за тремя дорогами и слушает дыхание гепарда. Зеленоватый свет проникает сквозь листья домов, светится желтым трава на дорогах, прохожие скользят по полосам света, беспечно улыбаются друг другу. Так он прождал еще часть дюжинной и понял, что далее ждать бессмысленно - его друзья не придут, и пришельцы не останутся в Равновесии. «Этого тебе не удалось предвидеть, о хитроумный. Слуги Великой сумели задержать твоих друзей», - подумал Ахука и спустился на дорогу. Луна, желтая как дыня, висела над деревьями. Ствол большой гонии - на холме Памяти - рассекал пополам лунный диск…

    -  Ахука, сын мой, - сказали за его спиной.

    Он обернулся и увидел мудрые, воспаленные глаза старого Хранителя Памяти и улыбку, застывшую на его лице.

    -  Оставь пришельцев. Уходи, сын мой.

    -  Учитель, а ты с трудом говоришь на раджана, - сказал Ахука. - Ты отвык говорить с людьми… Значит, такова воля Нараны?

    -  Таков совет Нараны - оставь пришельцев.

    -  Нет, - сказал Ахука.

    Тогда его схватили сзади, связали, поставили у дерева - он онемел от удивления и не пытался сопротивляться. Потом прохрипел:

    -  Поднявшему руку на Большеголового - изгнание!

    Он видел, как несколько стрел вонзились в грудь Тана, бросившегося на слуг Памяти.