«Эй ты, брось шуточки…» - начал Колька, но сейчас же понял, что говорит сам с собой, мысленно. И все утро говорил, только не замечал этого

    -  смотри-ка, до изоморфного СП добрался!

    Он открыл глаза, увидел в своей руке остатки бахуша. Рядом стояла Нанои и заботливо говорила:

    -  Ешь, Адвеста, ешь! Раздвоение вредит тебе, ешь!

    Он внезапно рассвирепел, шмякнул кузнечиков об пол и ушел из лечилища.

    2

    Прошло три дня после того утра - с носорогом и «Николаем Алексеевичем». Колька понял, что к нему, как к носорогу, прикреплены наставники. Рехнуться не дадут, имеют они такую власть. Сейчас они заставляют его быть спокойным и равнодушным, покорным даже. А покорность не требует перспективы: день прошел, и слава богу. Он копил впечатления - бессознательно, как белка собирает орехи на зиму. Не спеша, с ленивым интересом. За пределы лагеря не выходил - случай с носорогом заставил понять, что в лесу он беспомощен.

    Лагерь именовался Постом, его следовало называть пограничной заставой. Три десятка Охотников, Кузнец, Строитель домов, четверо Врачей. Сколько собак, гепардов и боевых обезьян при них - неизвестно. Сотни. Они строго отличали животных Равновесия от приблудных. Лошади паслись в болотистом урочище, как в загоне. Забором служили черные светлорогие буйволы - ленивые, с отвратительным характером, до рогов облепленные красной лессовой грязью. Самыми шумными здесь были обезьяны. Угрюмые, боевые - в зеленой перевязи, с бочкообразной грудью и руками-бревнами. Тонкие, вытянутые умницы с лукавыми мордами - услужающие. Наглые хвостатые хохотушки - «крикуны», пристающие к хищникам, как радиоактивные метки…

    Центром Поста была гония, поющее дерево. Три-четыре, а то и все восемь Охотников, по числу «ушей гонии», постоянно восседали вокруг синего ствола и пели на языке Памяти. Они передавали о сущей чепухе - на Колькин взгляд. О смене муравьиных троп, о том, что собаки ночью завыли и не хотели униматься… Лани, собака Джаванара, принесла в зубах толстую соню с недоразвитой левой задней лапой, - это сообщение Кольку прямо поразило: эка невидаль - толстая соня!

    Хранителей гонии было двое. От темна до темна они возились у своего дерева, рассматривали муравьев или подкармливали их. На окружающее не реагировали. Другие тоже работали неистово, - Нанои почти не спала, например. Вместе с гигантом Лахи, старшим Врачом, она проверяла поочередно здоровье каждого Охотника и «кормила нардиков жидкостями». Эту пакость - нардиков - привозил через день особый гонец, и они тоже требовали ухода, как любая живая тварь. У гонии Врачи пели гак же дотошно, как Охотники - бесконечные подробности, описывающие изменения нардиков и самочувствие пациентов - без конца… Кто распоряжался на Посту, было неясно. По логике вещей старший Охотник Джаванар должен был командовать заставой, а Управляющий Равновесием Брахак - представитель правящей касты - быть чем-то вроде политработника. Другой системы Колька себе не представлял, пока не присмотрелся получше. Сначала он вспомнил, что в здешнем языке нет понятия «приказ», нет даже императива. Говорили раджаны примерно так: «Собака послалась мною, дабы прогнать болотную кошку». Как же старший Охотник ухитряется распоряжаться? Колька походил за ним два дня и понял: никак не распоряжается. Каждый Охотник сам знает свою работу, Джаванар командует только патрульными собаками и гепардами.