А чего тут каркать! Когда я увольнялась (решила уйти на биржу труда — там хоть платят), оставалось всего пять сотрудников. Правда, пришли две новенькие — молодые девушки, но и они скоро сбежали. Зачем вообще приходили, никто не понял. Наверное, какой-то идиот посоветовал: работы нет, можно «балду пинать». Но ведь деньги за «балду» не платили.

Молодые ребята с хорошими мозгами нашли себе неплохие места в разных фирмах и фирмочках. Но куда же пошли наши женщины — образованные и начитанные, всегда причесанные и подкрашенные?..

На рынок! Но уже не покупать, а продавать.

Там каждый вечер они получали в руки «живые деньги». В зимнюю стужу, закутанные до неузнаваемости (какая к чертям косметика!) в пуховые платки, старые шубы, в толстых штанах и в валенках, они стояли до темноты и нарезали негнущимися пальцами сыры, колбасы, мерзлые кубы масла, следя при этом, чтобы «рассеянные» покупатели не забыли расплатиться, и не унесли нечаянно с собой какую-нибудь неоплаченную коробочку. Надо ведь за всё отчитаться перед «хозяином» — как правило, молодым и жестким «лицом кавказской национальности».

Я видела, как продавщицы разливают друг другу в стаканчики водку (согреться как-то надо!), и сколько раз за долгий день они так согреваются…

Вот так пропала, увязла в омуте «рыночной экономики» наша «прослойка» — интеллигенция. Да не «прослойка» она всегда была (унизительная выдумка ленинских большевиков), она двигала нашу страну вперед, если не «к вершинам коммунизма», то, во всяком случае — вперед и вверх. А ее выгнали на базар.

И меня, такой… Да, ну вот такой — домашней, читающей, привыкшей опираться на сильное плечо и с часто цитируемым любимым кредо: женщина должна быть маленькой и слабой и не изображать из себя лошадь, — коснулся этот базарный бизнес. Правда, на минуточку. Но мне и этого хватило.

Рынок, который не так давно, под громкую музыку и частушки, открывал лично наш новенький губернатор красавчик Немцов, находился под окнами нашего дома. С правой стороны стояли в ряд разноцветные киоски. В одном киоске работала моя знакомая (разумеется, бывший инженер). Юля и позвала меня в соседний киоск — попробовать, а вдруг понравится. Ну как же! Из меня такая торговка получилась!

Надо было проработать три дня, потом снять кассу и передать киоск сменщице.

В первый же день, простояв с утра до вечера, лихорадочно отсчитывая сдачу, подавая в окошко товар (я и соблазнилась этим окошком — знакомые не разглядят меня в нем — увы, разглядели), я жутко устала, болели ноги, болела голова, а на пальцах возникли волдырики — от грязных денег, или, непонятно, от чего. А рыночный туалет. о нем лучше умолчать. Можно, конечно, сбегать домой, но тогда нужно запирать окно и дверь, а на них такие тяжелые засовы. А что скажут хозяева, увидев закрытый киоск?

Вечером пришел муж и помог мне закрыть киоск. Дома измерил давление — ого! «Ну и куда ты, такая, завтра пойдешь?» Муж позвонил своему начальнику и сказал, что берет отгул. И рано утром ушел в киоск. Хозяевам — молодым армянам, он очень понравился. Беспрекословно таскал ящики с водкой (мне они не решались это предложить), успешно торговал, внимательно считал деньги. Вечером хозяева сказали: «Приходи работать постоянно». «Когда выгонят с моего места, обязательно приду», — пообещал он.

Третий, последний день, я кое-как перенесла. Вечером хозяева пришли снимать кассу. Считали товары, считали деньги. Недостача — 15 тысяч. Мне в день было положено 20… Но Юля заступилась за меня, сказала, что наверняка предыдушая продавщица неверно подсчитала товары. И мне всё выплатили. Но передали через Юлю: «Может больше не приходить».