Когда он засыпал, в памяти вновь промелькнули калейдоскопические фрагменты прожитого дня. Потом ему приснилось, будто он проснулся, потому что кто-то звал его. Во сне он выбрался из постели и подошел к окну. Внизу на лужайке он увидел Джейн и Клиффорда Рулов, смотревших на него, задрав головы. Несмотря на темноту, он мог ясно разглядеть их. Лицо Клиффорда не выражало ничего, кроме полудетского любопытства, а Джейн улыбалась, и Уайклиффа это почему-то разозлило. Он принялся стучать в оконное стекло и кричать, но не издавал при этом ни звука. Рулы не двигались с места, выражение на их лицах не менялось. От злости Уайклифф проснулся в тревожном недоумении.

Часы в спальне показывали четверть третьего. Он вслушался и, к своему удивлению, понял, что идет дождь — первый за почти полные три недели.

Потом он лежал без сна и предавался мрачным размышлениям, вспоминая свой визит на ферму и нелепый сон. Постепенно он начал прозревать: его попросту одурачили. Джейн Рул оказалась хитрее, чем можно было предположить. Все, что она сказала о своей невестке, абсолютно не в ее характере. Она заметила его сочувствие и воспользовалась им, чтобы отвлечь от чего-то другого. Или так стало казаться ему теперь?

Вообще говоря, Рулы — и мать и сын — являли собой почти хрестоматийных подозреваемых, вот только в чем он должен их подозревать? Были ли они в ответе за исчезновение Хильды Клемо? Возможно, но не менее вероятно, что они пытаются скрыть нечто совершенно другое. Женщины вроде Джейн Рул часто обладают крепким житейским умом, но при этом не совсем верно понимают роль полиции в обществе. Лукаво заполненная налоговая декларация или незаконно полученная государственная сельскохозяйственная субсидия — и любой визит полицейского вызывает чувство опасности.

И тем не менее…

Он уже решил, что едва ли вообще теперь заснет, но в следующий раз очнулся, когда полностью рассвело, на часах было семь утра и Хелен собиралась вставать.

— Ты сильно ворочался.

— Прости.

— Тебе не за что извиняться. Оставайся в постели, я принесу кофе.

В восемь, когда в штабном автобусе должна была начаться работа, он позвонил туда.

— Есть новости?

— Никаких, сэр.

— Тогда дайте мне номер телефона мистера Керси.

Спустя пару минут Уайклифф уже разговаривал с ним.

— Небось яичницу с беконом поедаешь?

— Об этом можно только мечтать! Я ведь дал Джоан слово ограничиваться тостами с джемом.

— Я направляюсь к вам. Встретимся в автобусе, как только доберусь. Что там с погодой?

— Моросит.

— У нас здесь тоже.

Потом Уайклифф позвонил домой своему заместителю Джону Скейлсу.

— Извини, что помешал твоему завтраку, Джон. Мне нужно аккуратно проверить показания некоего Тристана Иннеса… Да, знаю, он напоминает персонаж дешевого любовного романа, но этот — из реальной жизни. Он писатель и, кроме того, преподает… Какой предмет, я толком не понял, но дело не в этом. Он утверждает, что в воскресенье читал лекцию в вечерней школе Экзетера, а в понедельник утром у него была деловая встреча в университете… Да, все, что тебе удастся выяснить… Вполне возможно, он уважаем в научных кругах, так что не наломай дров…

Керси попал на эту ферму впервые. Мелкая морось сеялась из свинцового неба, окрестности застилал туман, и прояснения не предвиделось. Во дворе копошились куры, а одна из них выбежала при появлении полицейских из открытой двери дома, нелепо зацепившись за порог.

— Есть кто-нибудь дома? — окликнул Керси.

Хрипловатый голос Джейн Рул донесся откуда-то из глубины дома:

— Кто там? Что вам нужно?

— Полиция.

Она вышла к ним вне себя от злости:

— Когда же наконец нас оставят в покое?! — но, заметив Уайклиффа, присмирела.