— А что же будет теперь?

— Не уверен, что имею право говорить с вами об этом, мистер Керси. — Он изучал теперь водяные знаки попеременно на двух марках. — Помню, какой ажиотаж вызвали марки, специально выпущенные к выставке на Уэмбли в 1924 году. Я еще был мальчишкой. А выпуск к конгрессу Почтового союза в 1929 году — потрясающе! Теперь же их штампуют, как конфетти.

— Но ведь Агнес Рул умерла, сэр.

— Верно, и при весьма необычных обстоятельствах. — Старик с неохотой оторвался от своих марок. — Что ж, вероятно, помогать вам — мой долг. Так вот, по условиям завещания, если бы Элинор пережила Агнес, все отошло бы к ней.

— А если бы Агнес пережила Элинор?

— В этом случае депозит автоматически разморозится, и вся сумма поступит в полное распоряжение Агнес.

— Еще только один вопрос, сэр. Завещание Агнес, если она вообще его составила…

Старик вздохнул.

— Вы меня дожали… Да, Агнес оформила завещание, в котором все оставила Джейн.

— Вот почему понадобился морозильник.

— Этого вы мне не говорили, инспектор.

Пенроуз углубился в размышления и принялся постукивать по столу попавшимся под руку пинцетом, чем рассердил тут же проснувшуюся кошку.

— Но только не надо делать поспешных выводов, мистер Керси, — заговорил он снова. — Речь вовсе не идет о крупном наследстве. Дом Генри расположен в той части города, которая в последние годы стала непопулярной. В Трегеллесе хранится кое-какая мебель плюс немного денег на депозите, который банк обратил в акции. Просто Генри составлял завещание, будучи в твердой уверенности, что умрет богачом.

Керси поднялся.

— Большое вам спасибо за помощь, сэр.

— Советую заняться филателией, инспектор. Она учит терпению.

Глава шестая

«Хильда прекрасная ученица, но самое поразительное, что внешне ее ничто как будто даже не интересует…»

«Она совершенно не принимает участия в общественной жизни школы, ни во внеклассных мероприятиях, ни в спортивных секциях, ни в драматическом кружке, ни в хоровом…»

«К нам, учителям, она совершенно равнодушна… Ее учить — неблагодарное занятие. Ты для нее всего лишь продолжение учебника, никакого человеческого контакта…»

«Мальчиков она воспринимает с этаким налетом презрения… Подружилась было с девочкой из Хейвена, но длилось это недолго. По-моему, Хильда обречена на одиночество».

«Ральф Мартин? Да, я его знаю, он тоже ходил в нашу школу. Способности средние, но парнишка приятный… Не могу поверить, что Хильда… Она, должно быть, просто с ним играла; временами она бывает очень жестокой».

«Вероятно, есть нечто, что ей дорого в этой жизни, но мне не удается понять, что именно».

Уайклифф просматривал протоколы и примечания к ним, сделанные сотрудниками, проводившими эти беседы. Наиболее содержательными оказались отзывы о Хильде ее учителей.

Эта девушка! С тех пор как вчера днем он открыл папку с делом и она посмотрела на него с фотографии, он ни о чем и ни о ком другом уже не мог думать. Точно так же не мог он и заставить себя отнестись к этому расследованию как к рядовому. Оно начало восприниматься как некая высокая миссия, что, впрочем, не означало, что у него оставалась хоть искра надежды найти Хильду живой.

Увы, Хильда мертва.

Уайклифф расположился в небольшом закутке штабного автобуса, что был отведен для дежурного офицера. За дверью располагалось помещение побольше, и там стучали сейчас две пишущие машинки, добавляя новые этажи к величественному небоскребу из разного рода бумаг, неизменно появлявшихся на свет по ходу любого расследования.