|
Затем? – Я уже почти полностью приготовила нам обед, мы поговорили, поели, опять поговорили. Папа сказал, что кое о чем не рассказал ни полиции, ни вам, но пораздумав, собирается утром отправиться к вам за советом, как ему следует поступить. Он сказал, что вы такой великий человек, что люди платят вам по 50 тысяч долларов за то, чтобы вы их научили, что им делать, но он уверен, что ему вы это скажете даром, так что было бы непростительной глупостью не обратиться к вам за советом. Он не пожелал мне объяснять, в чем дело. Затем пришла моя приятельница, мы договаривались с ней пойти в кино, ну и пошли. Когда я вернулась, папы не было дома, на столе лежала записка, что он уходит и может возвратиться поздно. Один из детективов пытался забрать у меня эту записку, но я ее не отдала. Она у меня с собой в сумочке, если вы хотите на нее взглянуть. Вулф покачал головой: – Не обязательно. До того, как вы пошли в кино, упоминал ли ваш отец о своем намерении вечером куда то отправиться? – Нет, а вообще то он всегда меня предупреждал. Мы непременно заранее говорили друг другу о своих планах. – Так, на этот раз он ничего не сказал. Ага, Фриц! Фриц приблизился к красному кожаному креслу, осторожно опустил поднос на маленький полированный столик, который всегда стоит там, чтобы посетителям было удобно выписывать чеки, и предложил Эльме салфетку. Та взяла ее, вежливо поблагодарив Фрица «за внимание». Вулф пробурчал: – Я выслушаю остальное только после того, как вы поедите, мисс Вассоз. Он взял книгу, раскрыл ее на соответствующей странице и повернул свое кресло спиной к девушке. Она разложила на коленях салфетку. Фриц вернулся к себе. Я тоже мог бы повернуться к своему столу и притвориться, будто чем то занят, но тогда бы Эльма видела мое отражение в зеркале, висевшем у меня за спиной, чтобы мне была видна дверь в холл, поэтому я поднялся и ушел на кухню. Фриц стоял у бокового стола, закрывая крышкой тостер. Доставая себе молоко из холодильника, я ему сказал: – Эта девушка – дочка Пита Вассоза. Мне придется где то раздобыть нового чистильщика сапог. Пит умер. – Он умер? Фриц повернулся ко мне: – Спаси и помилуй нас, Боже! И покачал скорбно головой: – Слишком рано ушел из жизни… Выходит, она не клиентка… – Во всяком случае, не из тех, кому можно послать большой счет. Я налил молока. – Впрочем, ты ведь знаешь, он не взял бы сейчас платного клиента, если бы таковой даже встал на колени у нас на крыльце. Декабрь, его налоговая рубрика почти на пределе. Если она хочет, чтобы он ей помог, а ему этого совсем не хочется, придется мне брать отпуск и заняться ее делом. Ты видел ее лицо? Фриц фыркнул: – Ее следует предупредить. В отношении тебя. – Конечно. Я сам это сделаю. Когда стакан был до половины опустошен, я подошел на цыпочках к дверям кабинета. Вулф по прежнему сидел спиной ко мне, а Эльма намазывала варенье на кусочек подсушенного хлеба. Я не спеша допил молоко и снова подошел к двери. Вулф уже занимал почти нормальное положение, книга была отложена в сторону, а девушка ему что то говорила. Я вошел и сел на свое место. – …и он никогда раньше этого не делал, – объяснила Эльма. – Я подумала, что он мог снова возвратиться в прокуратуру, поэтому позвонила туда, но его там не было. Я позвонила нескольким его друзьям, они его не видели. Я, как обычно, отправилась на работу, папа приходил туда каждое утро, у него там порядочно клиентов. Я спросила у мистера Буша, приходил ли папа, он попробовал выяснить, в здании ли он, но его никто не видел. |
