- Нас менты загнобили просто! – вопила она. – На чердаке труп, весь дом перевернули, как теперь соседям в глаза смотреть? Как там жить теперь? Неужели в другом месте нельзя было со своими мужиками разбираться? У тебя есть квартира, там что, нельзя трахаться? На природу потянуло?

- Послушай, а разве три тонны баксов – недостаточная компенсация за неудобства? – вдруг спросила я.

Это было, конечно, глупо. Неужели Валерка – такой идиот, что отчитывается перед женой за каждую копейку своих левых доходов?! Сейчас она спросит: “Какие еще три тонны баксов?”

- Да лучше бы ты на эти три тонны адвоката хорошего наняла. Он тебе ой как пригодится, когда поймают! – и Лариска бросила трубку.

Хм, значит, совсем идиот.

Динка… Ну что тут выяснять. И так все ясно.

Но остановиться я уже не могла.

Пошуршав мозгами, вспомнила телефон своей ближайшей сочинской приятельницы, бывшей одноклассницы Кати Воробьевой. Она оказалась дома.

- Кого пристроить на постой? – сразу же поинтересовалась Катя. – Опять усатую Галку?

- Нет, пока никого. Скажи, ты помнишь Байбака?

- Капитонова? Конечно. А что?

- Знаешь, чем он занимается?

- Пописывает в газеты, залезает в телевизор. Типа журналист. Ужасно противный, пальцы веером.

Значит, все правильно, он.

- Можешь узнать его координаты?

- Зачем?

- Катюша, очень надо, честное слово!

- Ну не знаю, попробую, - с сомнением и явной неохотой протянула Катя. – Тебе когда надо?

- Вчера!

- Тогда позвони через пару часов.

К тому времени, когда Антон с Петей вернулись, я уже была при параде. Если можно, конечно, назвать “парадом” полное отсутствие косметики и мятые джинсы: утюга как-то не наблюдалось, а шарить по шкафам я постеснялась.

Совещание, похоже, прошло не слишком гладко. Антон выглядел раздраженным и не смотрел в мою сторону. Зато Петя наоборот косился злобно.

Из кухни вышел Леонид. Он тоже посматривал на меня, но с недоумением. Тут я хоть понимала, в чем дело.

- Антон Владимирович, здесь чисто, - доложил он. – Из офиса и с дачи звонили, там, вроде, тоже. Вы ничего не сказали про машины, но мы на всякий случай проверили.

- И?..

Леонид протянул ладонь, на которой лежало что-то черное, величиной с пуговицу от рубашки.

- Где?

- В “Ауди”. На заднем сидении.

Антон отпустил бригаду по домам, приказав Леониду быть “на связи”, и сел за стол. Покрутил в руках микрофон, бросил в пепельницу и поджег.

- Теперь понятно, но не совсем, - сказал он задумчиво. – Если бы эта штучка была в машине раньше, они заявились бы на дачу.

Петя посмотрел на меня с подозрением: а не ты ли прицепила “клопа”? Но понял, что это глупо, пошевелил губами, что-то прикидывая, и выдал посылку:

- Утром вы на “аудюхе” ехали с Алексеем в город…

- Да, - Антон встал и вытряхнул воняющую паленым пластиком пепельницу в мусорное ведро под раковиной. – Или “жука” кто-то поставил ночью, или… Черт! Мы же подвезли беременную до консультации.

- Ох, блин! – скривился Петя. – Доведет вас, Владимыч, доброта… - он не стал уточнять, куда. – И что? Как она хоть выглядела?

- Да как выглядела? Обычная беременная баба. Лет тридцать. Месяце на седьмом – восьмом. В джинсовом сарафане. Косынка на голове, очки темные. Я был за рулем, Леша рядом. Она – сзади. Потом вышла. Мы доехали до банка, еще посидели, обговорили московские дела. Он поймал такси, поехал домой, потом сразу в аэропорт.

- Ладно, умерла так умерла, - вздохнул Петя. – Разберемся. Сейчас о другом думать надо. Хотя мне это и не нравиться, - он снова зыркнул в мою сторону.