В коридоре Глаша прильнула к Мезари и горячо зашептала:

– Мы свободны, милый, теперь я только твоя, навеки! Мы уедем далеко-далеко, в предгорье Тибета…

– А твой муж?

– Он для меня умер. Только ты. Смотри, что у меня есть. – Она положила ладонь на сверкающий бриллиант. – Не этот ли камень ты искал у своей злодейки-жены?

– То был перстень, – ответил пуштун. – А где ты его взяла?

– В её каюте. Прошлой ночью. Для этого пришлось погрузить её в глубокий сон, а затем… У меня особое зрение, я умею находить то, что скрыто от посторонних. Там не было никакого перстня, но лежал этот бриллиант. Просто в кармане её плаща, засунутый в пачку сигарет. И знаешь, что любопытно? Я ведь была там и позапрошлой ночью, но бриллианта не было.

– Может, его подбросили? Алиса не могла купить такую драгоценную вещь.

– Не думай больше о ней. Этот камень заменит тебе твой перстень. А я смогу избавить тебя от бессонницы. Я ведь немного колдунья. Посмотри на эту девушку. – И она дотронулась рукой до лба Строговой. – Очнись!

Террористка заморгала, передернула плечиками.

– Иди и ты к своему счастью, не упускай его, – сказала Глаша, обращаясь к девушке. – А нам пора.

– Куда мы идем? – спросил Мезари, готовый следовать за цыганкой хоть на край света.

– Сначала попрощаемся с моими родными, ведь больше я их никогда не увижу, – ответила Глаша, уводя пуштуна за собой.

А Строгова, постояв некоторое время в раздумье, открыла дверь в солярий и поманила пальцем старпома Кукина.

– 8 –

Хитро прищурившись и став очень похожим на Ленина перед взятием Зимнего, Гибралтаров произнес:

– Есть ещё одна каюта, где я вижу внутренним зрением огненно-золотой блеск. Там – настоящее сокровище.

– Ну что ж, веди, – сказал Шавкут, продолжая любоваться перстнем Мезари. – Ты начинаешь мне нравиться. Пожалуй, я пристрелю тебя в последнюю очередь.

"Как бы не так, неблагодарная свиноморда!" – подумал Гибралтаров, выходя в коридор и приглашая террориста в свою собственную каюту.

– Вот здесь, – сказал он, останавливаясь посреди комнаты.

Шавкут, не выпуская из рук автомата, следил за ним.

– Кажется, в шкафу, – продолжал болтать фокусник, вытаскивая оттуда коробку. – Сокровище здесь, внимание!

Открыв крышку, он вытряхнул клубок змей под ноги Шавкуту. Те зашипели, извиваясь вокруг террориста. Гибралтаров злорадно улыбался, глядя на окаменевшего Шавкута.

– Предупреждаю: одно неосторожное движение – и последует смертельный укус, – сказал экстрасенс. – Яд действует мгновенно. Вы даже не успеете сказать "мама". А теперь мы медленно, двумя пальчиками, вытащим из одного кармашка перстень, а из другого – доллары и перешлем сюда. Автоматик снимем. И улыбнемся, потому что не надо грустить. Жизнь прекрасна.

Забрав все, что передал Шавкут, фокусник попятился к двери.

– Главное – не шевелитесь, – предупредил он напоследок. – Это дрессированные змеи. Теперь ваша судьба – в ваших ногах.

– Шакал, – прошипел ему вслед Шавкут, оставаясь памятником самому себе.

Вызвав из солярия Кукина, террористка шепотом произнесла:

– Я обдумала ваше предложение и… согласна. Будь что будет! Куда мы направимся?

– Через Лысую Гору – в глубь Чувашии. А там… можно и в Казань, отозвался старпом.

– Я думала, что вы предложите мне по крайней мере Турцию.

– Можно и к туркам, – согласился он. – Денег у меня хватит.

– Разбогатели на перевозке левых грузов?

– Нет, – гордо произнес Кукин.