|
Когда ему позвонили на мобильный, он извинился и ушел к себе в кабинет. Там его ждала Тереза Крузе. Ей было на пару лет меньше, чем ему. Замужем за скучным банкиром. Серьезная, с хорошими связями, привлекательная женщина, но более жесткая, чем могло показаться на первый взгляд. — У тебя отличный рейтинг. В правительстве только о тебе и говорят. — Так и должно быть. Мы много работали. — Верно. — Так что там насчет журналиста? Ты запомнила его имя? Она передала ему листок бумаги. «Эрик Салин». — Никогда о таком не слышал, — произнес Хартманн. — Я навела справки. Раньше он занимался частными расследованиями. Теперь фрилансер, продает грязь за большие деньги. Газетам. Журналам. Веб-сайтам. Всем, кто готов заплатить. Он сунул листок в карман: — Что-то еще? — Салин хотел знать, как ты оплачивал счета в гостиницах — своей кредитной картой или относил на представительские расходы. Много ли получал или дарил подарков. В таком роде. Я ничего ему не сказала, разумеется… Хартманн отпил вина из бокала, принесенного с приема. — Он хотел знать о нас, — добавила она. — Что ты ему сказала? — Рассмеялась, конечно. В конце концов… — Улыбка была краткой и горькой. — Ведь ничего серьезного и правда не было? — Мы с тобой решили, что так будет лучше, Тереза. Прости, что я не мог… — Он не договорил. — Чего не мог, Троэльс? Пойти на риск? — Что ему было известно? — О нас? Ничего. Только догадки. — Снова невеселая улыбка. — Возможно, он надеется рано или поздно напасть на золотую жилу, задавая вопрос всем женщинам, с которыми ты был знаком. Но мне кажется, кое-что он знает наверняка. — Что именно? — Он говорил так, будто перед ним лежал твой ежедневник. Он называл даты. Знал, где и когда ты был. Хартманн старался вспомнить, не слышал ли он имя журналиста раньше. — За пределами этого кабинета никто не имеет доступа к моему ежедневнику. Она пожала плечами, поднялась. В этот момент дверь кабинета открылась и на пороге возникла Риэ Скоугор. — Троэльс, я и не знала, что у тебя гости, — с натянутой улыбкой проговорила она. — Тебя ждут на приеме, это нужные нам люди. Две женщины оценивающе смотрели друг на друга. Слова были излишни. — Иду, — сказал Троэльс Хартманн. Оливер Шандорф был тощим девятнадцатилетним юнцом с копной курчавых рыжих волос и кислым неулыбчивым лицом. Он раскуривал третий косяк за день в гостиной, когда входная дверь распахнулась под напором Тайса Бирк-Ларсена. Шандорф подскочил с кресла и попятился при виде крупного разъяренного мужчины, наступавшего на него. — Позови ее, — прорычал Бирк-Ларсен. — Она едет домой. — Эй! — воскликнул Шандорф, выскакивая в холл. — Между прочим, тут есть звонок. Это частный дом. — Не выводи меня из себя, сынок. Мне нужна Нанна. — Нанны здесь нет. Бирк-Ларсен стал обходить нижний этаж, распахивая двери, выкрикивая имя дочери. Шандорф следовал за ним на безопасном расстоянии. — Господин Бирк-Ларсен, говорю же вам. Нет ее здесь. Бирк-Ларсен вернулся в холл. Заметил на стуле возле дивана одежду: розовая кофточка, лифчик, джинсы. Он обматерил Шандорфа и бросился к лестнице на второй этаж. Парень не стерпел, помчался следом, обогнал Бирк-Ларсена и толкнул его в грудь со словами: — Вы куда? Вы что это… Отец Нанны схватил мальчишку за футболку, стащил его по лестнице в холл, швырнул к входной двери и занес над его лицом массивный кулак. |
