|
И их потерянное мертвое дитя. Затем вся ярость, вся мощь угасли. Тайс Бирк-Ларсен превратился в плачущего, сломленного человека, слабого и обезумевшего, которого удерживали от падения те же руки, что только что пытались усмирить его безграничную силу. — Я хочу видеть свою дочь, — молил он. — Вам туда нельзя, — сказала она. — Мне очень жаль. Из правой руки мужчины исходил тонкий воющий звук. Лунд шагнула к нему, раскрыла его пальцы. Пальцы работяги, сильные и натруженные, обтянутые старой толстой кожей. Он не протестовал, когда она взяла у него телефон. Лунд глянула на экран, поднесла аппарат к уху. — Пернилле. Это Лунд. К вам скоро подъедут наши сотрудники. После чего она положила телефон к себе в карман, кивнула полицейским, чтобы те увели Бирк-Ларсена, и вернулась к затопленному «форду», блестящему и черному. Там уже работал рой криминалистов в защитной одежде. Шли своим ходом все положенные процедуры. Ей больше не нужно было ничего видеть. Черная машина. Черная и блестящая. Майера она нашла возле крана, с сигаретой во рту. Увидев ее, он затряс головой: — Мы нашли владельца. Вы не поверите. Лунд остановилась возле него, ожидая продолжения. — Автомобиль принадлежит избирательному штабу Троэльса Хартманна, — произнес Ян Майер. — Того самого? Кандидата в мэры? Одним пальцем Майер отстрельнул сигарету в канал. — Да. Глава департамента образования. Красавчик с плакатов. Да. Это он. 3 Вторник, 4 ноября Букард прибыл вскоре после полуночи. Потом явился дежурный патологоанатом с помощниками. Армия криминалистов измеряла следы протекторов, делала бесчисленные фотографии, огораживала мокрую липкую землю. Они бродили под обложным дождем, выполняя свою работу, оставляя напоследок окровавленный, израненный труп девушки в рваном белье, со связанными лодыжками и запястьями, засунутый в багажник сверкающего черного «форда». Лунд поговорила с каждым из них. Она была старшим офицером на месте преступления. Никаких мыслей о Марке, Бенгте или Швеции. Вокруг автомобиля снова замелькали вспышки фотокамеры. Затем наконец команда переместилась к открытому багажнику, начала осматривать раны и синяки на хрупком неподвижном теле и мертвом лице с застывшими светло-голубыми глазами. Букард спросил, как всегда, о времени смерти. Она сказала ему то, что услышала от патологоанатома: неизвестно. Заявлений за прошедшие выходные не поступало. Судмедэксперты смогут определить только позже. Старик нахмурился: — Что за Богом забытое место… — Мы не уверены, что она умерла здесь. Он не хотел, чтобы ее нашли. Еще день-два такого дождя… — Она посмотрела на криминалистов возле машины. Скоро ее увезут. Нужно еще позаботиться о семье. — И отпечатки шин смыло бы без следа. Букард ждал. — Он знал это место, — сказала Лунд. — Он знал, что делает. — Причина смерти? — Точно пока неизвестно. Она подверглась физическому насилию. Сильные удары по голове. Есть признаки изнасилования. — А машина? Она приписана к штабу Хартманна? — Пока это основная линия следствия. Ей позвонил Бенгт Рослинг. Она отошла, чтобы ответить на звонок. — Что случилось? — Мы нашли девушку. Я потом тебе расскажу. Прости, что не смогла сегодня полететь. Бенгт был судебным психологом. Они так и познакомились, на службе, в ходе следствия об убийстве наркомана в Христиании. Убитый был одним из его пациентов. — А как же Марк? — спросил он. |
