|
— Если вспомните что-нибудь… — произнесла Лунд и дала Бирк-Ларсену свою визитку. Тот посмотрел на карточку и спросил: — Что вы уже знаете? — Слишком рано говорить о чем-то наверняка. — Но вы найдете его? — Мы сделаем все возможное. Бирк-Ларсен не сдвинулся с места. На его лице обозначились резкие складки. Он медленно, со значением повторил: — Вы найдете его? — Да, — отчеканил Майер. — Найдем. Отец Нанны задержал на нем тяжелый взгляд, мрачно кивнул, потом сел в машину. Лунд проводила их взглядом: — Они только что потеряли дочь. Как можно на них кричать? — Я не кричал. — Прозвучало именно так. — Кричат вот так! — проорал Майер — так громко, что в одну из дверей сунул голову встревоженный патологоанатом. Уже более спокойным тоном Майер добавил: — Я не кричал. — Пытливо глядя ей прямо в глаза, произнес: — Он ненавидит нас, Лунд. Вы и сами заметили. — Мы полицейские. Нас многие ненавидят. — Нашел же время это показывать. Половина третьего утра. Хартманн был там, когда они добрались до ратуши. Риэ Скоугор, энергичная интересная женщина, которую они видели в гимназии, расположилась слева от него. Нескладный и импульсивный руководитель предвыборного штаба Мортен Вебер сидел с другой стороны. — Спасибо, что пришли, — сказала Лунд. — Мы не приходили, — ответил Хартманн, — просто дождались вас. Скоро выборы. Мы работаем допоздна. Вы нашли девушку? — Да. — Майер не отрывал взгляда от политика в синей рубашке и темно-синих брюках. — Она была в одной из ваших машин. Лунд выписала на лист бумаги регистрационный номер машины, положила лист на середину стола. — Мы хотим знать, кто пользовался ею последним. Хартманн замер в своем кожаном кресле: — Это наша машина? Майер подтолкнул листок к нему поближе: — Именно так мы и сказали. Можно теперь приступить к делу? — Я проверю, — сказал Вебер, — но на это уйдет время. — Почему? — поинтересовался Майер. — Мы арендуем много машин, — ответил Вебер. — И пользуется ими тридцать человек. Сейчас глубокая ночь. Конечно, кое-кто из наших сотрудников работает и в такое время. Позвольте мне сделать несколько звонков. Он встал из-за стола и отошел с телефоном в угол. — Зачем вам столько машин? — спросила Лунд. — Для нужд предвыборной кампании, — проговорила Скоугор. — Развозить наглядную агитацию, материалы к встречам, плакаты… — Когда вы посылали машину доставить эти материалы во Фредериксхольмскую гимназию? — Думаю, в пятницу… Майер резко дернулся, уперся руками в стол, нагнулся к самому лицу Скоугор и отчеканил: — Нам ваши догадки ни к чему! Девушка мертва. Мы должны знать… — Мы ничего не таим, — перебил его Хартманн. — Мы хотим помочь. Но в три часа ночи нам не получить ответы моментально. — Нанна Бирк-Ларсен была задействована в вашей агитационной работе? — спросила Лунд. — Нет, — моментально выпалила Скоугор. — Ее нет ни в одном списке. — Как быстро вы это узнали, — заметил Майер. — Вы же хотели побыстрее. Вернулся Вебер: — Секретарь предвыборного штаба сейчас в Осло. — К черту Осло! — вскричал Майер. |
