|
Идет уголовное расследование. Это дело об убийстве. — Но они же ничего не делают, — воскликнула Пернилле. — В смысле — нет никакого результата. Говорят, что дело закрыто, а на следующий день приходят опять — и все начинается сначала. — У полиции обычно имеются основательные причины для того, что они делают, Пернилле. Даже будучи родителями Нанны, вы не имеете права знать или задавать вопросы. — Не имеем права? — По закону — нет. Я, конечно, поговорю с управлением по своим каналам, спрошу, почему их сотрудники приходят без предупреждения. — Этого мало, — заговорил Бирк-Ларсен. — Мы больше не желаем иметь с ними дела. Все, на этом конец. И видеозапись мы тоже не покажем. — Они могут получить ордер. — Я не желаю, чтобы они приходили сюда, в мой дом… — Я поговорю с ними, посмотрю, что можно сделать. — И еще одно. Полицейские зачем-то пристают к одному из наших водителей. Он наш близкий друг. Пернилле остановила его: — Тайс! Речь идет о нас. — Я не позволю им цепляться к Вагну. Он всегда помогал мне. И я не брошу его. — Тайс… — Эти сволочи забирали его на допрос. Если это повторится, я попрошу вас вмешаться. Адвокат сделала пометку в блокноте: — Конечно, обращайтесь. Но полиция не стала бы допрашивать его без причины. Он барабанил пальцами по столу. — Я прошу вас помочь ему. — Разумеется. Лиз Гамборг достала визитку, передала Бирк-Ларсену: — Вот, пусть у него будет мой номер. Можно звонить в любое время. Вагн Скербек жаловался всем, кто соглашался слушать. Большинство уже разъехались на заказы, и в конце концов он остался наедине с Леоном Фревертом. Вдвоем они перегружали чьи-то вещи в алый фургон размером поменьше. — Нет, это же надо, меня допрашивали, как будто я уголовник какой-то! Как будто я что-то плохое сделал. Или кто-то подставил меня. Фреверт сменил черную вязаную шапочку на бейсболку. Сейчас она была надета козырьком назад. Вид у Фреверта был нелепый. — И эти недоумки держат тебя там часами и задают одни и те же вопросы снова и снова. Он отвлекся, чтобы проследить, как Фреверт засовывает в фургон ковер, свернутый рулоном. Во дворе Антон и Эмиль гоняли футбольный мяч. Фреверт справился с ковром, взялся за коробку с посудой. Скербек подошел к нему вплотную, заглянул снизу вверх ему в лицо: — Может, кто-то надоумил их? Уж не ты ли? Фреверт был выше его, но более костлявый. И постарше. — Что ты такое говоришь, Вагн? И что бы я им сказал? — Кто-то ведь придумал, что сказать. Фреверт захихикал: — Ты превращаешься в параноика. Они всех подряд проверяют. Детский голос с улицы: — Вагн, Вагн! — Вы что это, играете моим мячом? — воскликнул Скербек. — Я же говорил вам, это мой мяч. Ну, я вас сейчас… Он ссутулился, как горилла, скорчил грозную рожу, вышел из гаража во двор смешной подпрыгивающей походкой. Мальчики завизжали, бросились врассыпную. Скербек поймал их обоих — Антона подхватил правой рукой, Эмиля левой, закружил их вокруг себя, пока они счастливо вопили. Так и застали их Бирк-Ларсен с Пернилле, вышедшие из дома вместе с какой-то женщиной в деловом костюме. Скербек отпустил мальчишек. — Мой мяч, — сказал он им напоследок, — и не забывайте об этом. И они убежали, хихикая, перекидывая друг другу мячик. Женщина направилась к своей машине. |
