|
Недовольный механический гул, скрип натянувшихся тросов, скрежет колес. И вдруг громкий голос: — Черт! — Лунд? — Майер, он сел в лифт и спускается вниз. Я на лестницу. Лифт! Где-то недалеко от Майера на первом этаже как будто проснулось и заворочалось ржавое железное чудовище. Он пересек бетонный пол, нашел лифтовую шахту: на стене кнопки, складные металлические двери, за сеткой ползут вверх и вниз тросы. Вынул «глок». Прижался к стене. — Я у лифта, — шепнул он в телефон. Стал слышен топот по лестнице в отдалении, но его заглушал визг металлической клетки, ползущей сверху. В шахту упал свет, потом кабина замерла, остановившись. Пистолет на изготовку. Теперь ждать, когда скользнут в сторону двери лифта. И тогда двигаться. Тишина. Майер ждал. Ни звука. Дуло вперед. Он выглянул из-за угла, целясь в голову воображаемого пассажира лифта. Ничего, кроме трех стен клетки и голой лампочки под потолком. Майер осмотрелся, но увидел только пустоту. Растерянный, он сказал в микрофон гарнитуры: — В лифте никого нет. Шаги барабанной дробью вниз по лестнице, ближе и ближе. — Я поднимаюсь к вам. — Его здесь нет. — Ее голос звенел от страха. — Он спустился. Он с вами… — Я иду… Он двинулся к лестнице. И увидел, как в лицо распахивается желтая дверь из прессованных опилок. Металлические болты с сокрушительной силой ударили его в голову, в грудь, в ноги. Крик. Вопль. Его? Майер оказался на полу, оглушенный неожиданностью и болью. Яростно ругаясь, он пытался сжать пальцами «глок». Пистолет. Его не было. Он перекатился со стоном. Поднял голову. И увидел черный ствол. Его глаза расширились. Оглушительный грохот выстрела. Вспышка пламени. Яна Майера вдавило в пол, резкий кинжал боли пронзил все тело. Конечности отказывались повиноваться, их словно приморозило к холодному бетону. И вновь над ним нависло дуло. Он сказал… Ничего. Какие могли быть слова? Он думал о младшей дочке, плачущей дома. Думал о жене и о сердитых словах, которые они сказали друг другу в их последнем разговоре. Второй выстрел был громче первого, и после него не осталось ничего, кроме крови и боли. И одно слово, произнесенное голосом, который умер в тот миг, когда оно прозвучало: — Сара… И для него все исчезло. Лунд летела по ступеням, спотыкаясь, с криком, думая и гоня прочь все мысли, отбиваясь руками от пустоты перед собой. Этажи потеряли счет. Добравшись до нижнего, она не могла остановиться и все бежала кругами по площадке, словно должна была найти еще ступени. Словно пустой холодный лестничный пролет вел куда-то в бесконечность. Но нет, никуда он не вел. И всего лишь в нескольких шагах лежал Майер — недвижный силуэт на полу. И шум — кто-то убегал. Лунд склонилась над ним. Он дышал рывками. Из горла кровь. На груди кровь. — Ян. Ян. Посмотри на меня. Приложила руку к его лицу — теплая красная каша изливалась изо рта. Легкие, сердце, подумала она. Рванула футболку. Увидела зияющую рану. Окровавленными руками достала из кармана телефон, позвонила. На улице взревел двигатель. Ждала. Ждала. Ждала. «Скорая помощь». Мигалка, сирены, топот. Они внутри. Медики в зеленых костюмах что-то делали, кричали, летали руки, отталкивали ее, чтобы не мешала. |
