|
Ее голос был тонким и хрупким, в одном шаге от всхлипа. — Ян мне говорил. Сколько лет Мари? — Младшую зовут Неэль. Мари — средняя. — Значит… Лунд пыталась вспомнить имена, Она слышала их довольно часто. — Значит, Элли старшая? — Элла. Ей десять. Лунд подумала о Марке, попробовала представить, что он сейчас делает. Что думает о ней. — Расскажите, что случилось. — Он ждал в машине, а я пошла внутрь. А потом… Она и сама толком не знала, что случилось: ночь, кровь… чувство вины. У нее плохо работала голова. — Он заметил, что в здании еще кто-то есть. Ханна Майер промокнула глаза скомканной салфеткой. Лунд хотелось обнять ее за плечи, но она не стала этого делать. К ним вышел хирург. Зеленый костюм, шапочка, на лице маска. Жена Майера вскочила как подброшенная пружиной. Доктор давал указания медсестре. В руке у него был рентгеновский снимок. Он приложил снимок к световому экрану у двери. Они подошли. — Операция прошла успешно, но он потерял много крови. Смотрите, вот здесь… Кости и ткани, разрывы и темные линии. — Первая пуля прошла насквозь. Вторая была нацелена в сердце. Но у него в кармане лежала металлическая зажигалка… Да, металлическая и блестящая. «Зиппо». Лунд терпеть ее не могла. — Пуля попала в нее и изменила направление. Пробила левое легкое. Есть и другие повреждения… Жена слабо махнула рукой в сторону снимка, где были кости, плешь и разрывы: — Он выживет? Он тоже посмотрел на рентген. Лунд закрыла глаза. — Мы думаем, да. В сознание он еще не пришел. Нам необходимо провести дополнительное обследование. Пока мы не закончили… Ханна Майер обняла его, заливаясь слезами. Лунд стало неловко, как будто она подглядывает. Хирург вынул что-то из кармана. Серебряная зажигалка. С вмятиной, искореженная. — Это вам. И скажите ему, что если после всего, что мы для него сделали, он снова будет курить, то в следующий раз ему придется иметь дело со мной. Смеясь и плача, она взяла зажигалку. — Можете пройти к нему. Ханна Майер поспешила в палату. Лунд пошла по коридору вслед за хирургом. — Он сказал что-нибудь? — Я же говорил: он не приходил в сознание, пока я был там. — Когда я могу поговорить с ним? — Когда он проснется. Она прищурилась. На его лице было то выражение, которое она хорошо знала, хотя не часто встречала в больницах. Уклончивость. — Что не так? — спросила она. — Он серьезно пострадал. Мы все еще не знаем, насколько серьезно. Я хочу надеяться. — Когда? — Приезжайте вечером. Тогда посмотрим. В машине без него было непривычно. И в кабинете тоже. Брикс вел совещание в соседнем помещении. Она посидела минуту одна, потом вошла и стала слушать. — К счастью, Майер жив, — говорил Брикс. — Я хочу, чтобы Леон Фреверт был найден. Прошу учитывать, что он вооружен и опасен. Упустить его нельзя. Теперь у нас есть на то и свои причины. Вопросы? Не было. — Хорошо. За дело. Все разошлись, кроме Лунд, стоявшей в дверях. — Кто бы ни был в здании, он знал, что там хранятся вещи Метты, — сказала она, когда убедилась, что они остались вдвоем. — Он прочитал в газетах о том, что мы прочесывали каналы. Брикс был в темной рубашке с расстегнутым воротником. |
