|
— Хорошо. По его лицу нельзя было сказать, что ему хорошо. — На этот период соблюдаем мои правила: обращаться с людьми уважительно независимо от того, нравятся они нам или нет, в машине не курить, скорость не более пятидесяти километров в час… — Пускать газы можно? — Нет. И никаких сырных чипсов и хот-догов. — Есть пожелания по нижнему белью? Она подумала пару секунд: — Оно должно быть чистым. Школа — это мир в миниатюре, полный слухов и сплетен. Когда учитель, которого все звали Рама, вошел тем утром в здание гимназии, он кожей ощутил, как новость парит по коридорам, подобно злому призраку. Потом ректор Кох сказала ему: — Я могу сама это сделать, если хотите. — Ученица моя, — ответил он. — И мой класс. Пять минут спустя он вошел в аудиторию, в руках нет книг, на лице нет улыбки. Посмотрел на них, на каждого по очереди. Уже не дети, еще не взрослые. Оливер Шандорф с неукротимыми рыжими волосами, кислым лицом, обкуренным взглядом. Лиза Расмуссен, ближайшая подруга Нанны, уступающая ей и в уме, и в красоте. Что ты сказал, кроме очевидного? Что предложил, кроме банального? С мрачным выражением на смуглом лице Рама произнес: — Только что стало известно… — Он умолк, закрыл глаза, услышал жестокость слов еще до того, как выговорил их. — Полиция говорит, что Нанна погибла. Все, как один, ахнули. Потом слезы, всхлипы, шепот. — Сегодня больше уроков не будет. Вы можете идти домой. Или можете остаться. Учителя будут здесь весь день. Если нужно, помощь вам окажут психологи. На задних партах поднялась рука. Кто-то задал неизбежный вопрос: — Что случилось? Человек, которого они все называли Рама, думал о своей семье, о трудном пути, который им пришлось пройти, уехав из многострадальной, гибельной страны. Он тогда был ребенком. Но, судя по разговорам родных, все же понимал, насколько безопасным был этот город по сравнению с его родиной. — Я не знаю. Еще одна рука: — Ее убили? Ладони Лизы Расмуссен взлетели к лицу, но не удержали крик боли и скорби. — Я понимаю, у вас возникает много вопросов. У меня тоже они есть. Но бывает так… — Учитель всегда знает, что сказать. Учитель всегда честен. — Иногда быстрых ответов нет. Мы должны дождаться их. Он подумал о том, что ему говорила Кох. Подошел прямо к Лизе, положил руку ей на плечо, попытался встретиться с девушкой взглядом. — Им нужна твоя помощь, — сказал он. — Лиза? Никакого ответа. — Полиция хочет поговорить с тобой. Она закрыла лицо руками. — С тобой и Оливером. Рама поднял глаза. Парень был здесь минуту назад. Но теперь стул пустовал. Лунд показала Лизе фотографию черного «форда»: — Ты видела эту машину? Лиза кивнула: — Может быть. Похожую на эту. — Когда? Девушка подумала и сказала: — В пятницу. Перед вечеринкой. По-моему, из нее что-то выгружали. Лунд положила перед ней снимок Йона Люнге из полицейского архива. — А его видела? Девушка посмотрела на лысоватого мужчину с пристальным взглядом, седыми усами и шрамом на щеке, с табличкой с тюремным номером. — Это он сделал? — Просто скажи, видела ты его или нет. Лиза снова всмотрелась в фотографию и сказала: — Кажется, нет. Что он сделал с Нанной? — Может, он заходил в гимназию? Или появлялся в тех местах, где ты бывала вместе с Нанной? Долгая пауза, потом она потрясла головой: — Нет, я никогда его не видела. |
