Давайте, не теряя времени, перейдем к слушанию дела. Прежде всего, мистер Бюргер, я прошу вас приступить к отбору членов жюри.

Проверку Гамильтона Бюргера была очень длительной, придирчивой и довольно тщательной. Окружной прокурор трудился просто-таки в поте лица, в то время как Перри Мейсон сидел в свободной позе в кресле, на его лице была заинтересованная улыбка, и было видно по всему, что он не обращает ни малейшего внимания ни на вопросы, которые задавал Бюргер, ни на ответы, которые дают присяжные.

Возможно, поэтому, а возможно, и по другой причине, но по мере продолжения своих придирчивых вопросов каждый новый кандидат казался все более подозрительным Гамильтону Бюргеру. Он сомневался в его беспристрастности, объективности и в том, что кандидат не является подставным лицом, готовым всеми силами помочь Мейсону.

Вопросы окружного прокурора постепенно приобретали все более личный характер. Дважды помощники предостерегали его, что этого делать не следует, но Гамильтон Бюргер не обращал на предупреждения ни малейшего внимания, а упрямо засыпал претендентов различными мелочными вопросами, что, вне всякого сомнения, вызывало у них раздражительность.

Когда он наконец закончил, судья сказал:

— Ну и как, вы убеждены в беспристрастности членов жюри, мистер прокурор?

После столь детальной проверки, которую провел окружной прокурор, этот вопрос прозвучал по меньшей мере издевательски. Бюргер молча поклонился.

Мейсон повернулся и приветливо улыбнулся членам жюри. Измученные и раздраженные придирками Бюргера, они с благодарностью улыбнулись в ответ, тем более, что произошло именно то, что предлагал защитник, а именно: были избраны те самые двенадцать человек, имена которых были названы с самого начала.

Гамильтон Бюргер обратился к присяжным и сообщил уже лично им, что намерено в данном случае доказать обвинение, а потом сказал, что в качестве своею первого свидетеля он вызывает Элен Кендал.

Элен Кендал, явно смущенная вниманием сотен людей, находящихся в переполненном зале, вышла на возвышение для свидетелей и была приведена к присяге. Она сообщила необходимые общие данные о себе и внимательно посмотрела на Гамильтона Бюргера, ожидая его вопросов.

— Вы хорошо помните все события тринадцатого числа этого месяца? — спросил он.

— Помню.

— Скажите, произошло ли что-нибудь необычное вечером этого дня?

— Да, сэр.

— Что именно?

— Прежде всего, начались странные спазмы у моего котенка, и я срочно отвезла его в ветеринарную лечебницу к доктору, который сказал…

Бюргер поднял руку:

— Неважно, что сказал ветеринар. Это в данном случае будет пересказом чужих слов. Вы же должны показать только то, что сами видели и знаете лично.

— Хорошо, сэр, только я привыкла всерьез относиться к словам врача.

Бюргер нахмурился. Он не любил неожиданностей, даже самых мельчайших, в ходе ведения допроса.

— Примерно в то же самое время, когда у вас внезапно заболел котенок, не произошло ли еще чего-нибудь необычайного и непредвиденного?

— Да. Мне позвонили по телефону и, как оказалось позднее, этим человеком был мой дядя.

— Что?

— Мне позвонил мой дядя, — повторила с недоумевающим видом девушка, неискушенная в тонкостях судебных разбирательств.

— Ваш родной дядя?

— Да.

— У вас два дядюшки?

— Да. Звонил мне дядя Франклин.

— Так вы называете Франклина Тора?

— Да, сэр.

— Когда вы в последний раз видели Франклина Тора?

— Примерно десять лет назад, незадолго до его исчезновения.