– Нет, ваша честь, его еще нет, – с беспокойством ответил Е Бинь. – Я уже посылал слугу по всем окрестным кабакам и игорным домам, но брата не видели нигде! Я так боюсь, что с ним что‑нибудь случилось…

– Если он не появится до ночи, – сказал судья Ди, – я дам знать военным приставам и разошлю его описание по всем заставам. Но пока я бы на твоем месте не тревожился. Твой брат не из тех, кто так просто даст себя ограбить или избить… Если он появится после ужина, дай мне знать.

С этими словами судья развернул лошадь и уехал.

Улицы были пустынны, хотя час был еще не поздний; около дома Баня судья остановился, спешился, привязал лошадь, постучал в ворота. Никто не отозвался, и судья постучал громче. Наконец к воротам вышел Бань Фэн.

Неожиданный приход судьи смутил Баня. Он пробормотал, что работал весь день в мастерской и еще не топил печь в комнатах, и бросился было в мастерскую за углем, но судья остановил его.

– Мы можем поговорить и в мастерской, – сказал он. – Мне нравится бывать там, где люди работают.

– Но там страшный беспорядок! – в смятении воскликнул Бань. – Я еще не успел убрать там вещи!..

– Ничего страшного, – ответил судья. – Пойдем.

Мастерская и в самом деле больше походила на захламленный чулан: прямо на полу стояли фарфоровые вазы, тут же были пустые картонные коробки, а на столе громоздились книги и коробки поменьше. Но печь топилась вовсю, и в мастерской было тепло.

Бань помог судье снять тяжелую шубу, усадил его на стул около самой печи и вышел в кухню, чтобы приготовить чай. Судья внимательно оглядел мастерскую. На низеньком столике в углу, покрытом куском материи, он заметил большой нож, который Бань, должно быть, перед приходом судьи очищал от грязи. Судья подошел поближе и протянул было руку к ножу, желая рассмотреть его, как вдруг раздался голос Баня:

– Не трогайте!

Судья застыл на месте, а Бань поспешно принялся объяснять:

– Понимаете, ваша честь, я чиню этот столик и только что покрыл его лаком. Пока лак не высох, к нему нельзя прикасаться голыми руками – он очень едкий, вызывает сильные ожоги на коже.

Судья припомнил, что некоторые лаки действительно делаются с применением ядовитых веществ. Он отошел от стола, Бань Фэн тем временем разливал чай по чашкам.

– Красивый нож, – сказал судья Ди.

Польщенный Бань бережно взял нож со столика и осторожно провел по клинку большим пальцем.

– Да, ваша честь, – ответил он. – Это древний нож, которым убивали жертвенных животных. Ему больше пятисот лет, а клинок остер, как будто его только что выковали!

Судья не ответил; он молча пил чай, поражаясь тишине, царившей в этом доме: в мастерскую не доносилось ни звука. Наконец он заговорил:

– Я должен задать тебе один очень неприятный вопрос, Бань Фэн. Убийца твоей жены заранее знал, что тебя не будет дома, и, скорее всего, его предупредила она сама. Ты никогда не думал, что у нее может быть любовник?

Бань побледнел.

– Ваша честь, – сказал он, – я должен признаться вам, что несколько недель назад я начал замечать какую‑то перемену в ее отношении ко мне. Мне трудно объяснить, но это… – Он запнулся. Судья внимательно слушал, ничего не говоря и не перебивая. – Я не хотел бы никого обвинять понапрасну, но мне кажется, что это как‑то связано с Е Даем. Он часто приходил к ней в мое отсутствие. Моя жена была красива, ваша честь, и я подозреваю, что Е Дай хотел убедить ее уйти от меня и потом продать какому‑нибудь богачу в качестве наложницы.