|
И не вздумайте никуда бежать. Они переглянулись. – Он мне нравится, – сказал Карл. Тина первой вошла туда, Карл послушно двинулся следом. Я предложил им сесть, расслабиться, больше не нервничать и не волноваться, закрыл дверь и пошел на кухню. Вулф восседал в дальнем конце длинного стола и мрачно пил пиво. – Чек от Пандакстера получен и передан в банк, – сказал я. – Эта чета иностранцев влипла в неприятную историю. Я провел их в переднюю комнату и велел там ждать моего возвращения. – Куда ты идешь? – спросил Вулф требовательным голосом. – Небольшая детективная работа, но не вашего класса. Я не надолго. Если хотите, можете урезать мою зарплату. С этим я ушел. Глава 2 Парикмахерская Голденрода занимала второй этаж административного здания на Лексингтон авеню. Вот уже который год я ходил к одному и тому же мастеру, некоему Эду. Раньше, несколько лет назад, Вулф стригся и брился у знаменитого тогда Флетчера. Два года назад тот ушел на покой, Вулф переметнулся в парикмахерскую Голденрода и, перепробовав в ней всех мастеров, остановился под конец у Джимми. Теперь, по прошествии двух лет, Вулф говорит: Джимми – не Флетчер, но вообще вполне сносный мастер. В парикмахерской Голденрода всего шесть кресел, причем, как правило, заняты лишь четыре из них, да еще две маникюрши. Она не шла ни в какое сравнение с роскошной парикмахерской Фраминелли, но в ней работали опытные мастера, и в первую очередь Эд. Он, может, и не виртуоз, зато великолепно знает, что нужно сделать с моими волосами, а бреет так искусно, что я просто не чувствую прикосновения лезвия к коже. В это утро я не брился, поэтому совершенно спокойно вошел в здание и поднялся по лестнице в парикмахерскую, заранее решив, как себя вести. План моей кампании был предельно прост. Я сяду в кресло к Эду, в случае необходимости немного подожду и попрошу его кратко описать утренние события. Но все оказалось не так легко и не так просто. Небольшая толпа служащих – о чем то шепчущихся и переговаривающихся, стояла в три ряда вдоль стен коридора, ведущего в парикмахерскую. Другие расхаживали взад и вперед по коридору, на секунду задерживаясь перед дверью и пытаясь заглянуть внутрь. Стоявший на часах перед дверью полицейский тут же прикрикнул на них, требуя, чтобы они живее проходили. Все это не обещало ничего хорошего или же, наоборот, обещало слишком многое, – смотря как подходить. Я шмыгнул в сторону и ухитрился заглянуть в салон. Джоэл Фиклер, управляющий, дежурил у вешалки, где обычно хозяйничал Карл, как раз принимал плащ у какого то джентльмена. Прижавшись спиной к кассе, стоял незнакомый мне человек в шляпе. Он наблюдал за всем происходящим в парикмахерской. Двое других, тоже в шляпах, сидели приблизительно в центре ряда стульев для клиентов, ожидающих очереди; один из них облокотился на небольшой журнальный столик. Они о чем то рассуждали, не проявляя большого энтузиазма. Два кресла, Эда и Тома, были заняты. Два других мастера, Джимми и Филипп, сидели на своих табуретках возле стены. Жанет – второй маникюрши, не было видно. Я приблизился к двери и собрался войти в парикмахерскую, но мне загородил дорогу полицейский. Я удивленно вскинул брови. – Из за чего шум? – Произошел несчастный случай. Внутрь никого не пускают. – Каким же образом клиенты попали в кресла? Я – тоже клиент. – Только те, кто договорился заранее. У вас есть договоренность? – Конечно! Я всунул голову в зал и закричал: – Эд, скоро ли? Человек, облокотившийся о кассу, обернулся, чтобы посмотреть на меня, и тут же хмыкнул: – Будь я проклят! Каким ветром? Присутствие в парикмахерской моего старого знакомого и давнего недруга сержанта манхэттенской полиции Пэрли Стеббинса из отдела особо тяжких преступлений придавало ситуации совсем другой оттенок. |
