|
— Играли на бирже? Я печально кивнул, но втайне мне все это казалось забавным. Этот смешной нелепый маленький человечек держался необыкновенно важно. — Нефтеносные земли Поркупайна? — спросил он вдруг. Я с удивлением уставился на него. — Я и в самом деле думал о них, но в конечном счете влип на золотой шахте в Западной Австралии. Мой сосед смотрел на меня со странным выражением лица, которое я не мог понять. — Это судьба, — сказал он наконец. — Что — судьба? — спросил я с раздражением. — Что я должен жить рядом с человеком, серьезно относящимся к нефтеносным землям Поркупайна и к золотым шахтам Западной Австралии. А скажите, каштановые волосы вам нравятся тоже? Я уставился на него с открытым ртом, а он расхохотался. — Нет, нет. Успокойтесь. Это не умопомешательство. Это был глупый вопрос. Видите ли, мой друг, о котором я говорил, был молодым человеком и считал всех женщин хорошенькими, а большую их половину — красавицами. А вы ведь в зрелом возрасте, врач, человек, которому известны суетность и безрассудство многих сторон нашей жизни. Ну-ну, мы соседи! Прошу вас принять и передать в дар вашей превосходной сестре мою самую лучшую тыкву. Он наклонился и манерно протянул мне огромный экземпляр, который я и принял в том же духе, в каком он был предложен. — Это утро не прошло даром, — весело сказал маленький человечек. — Я познакомился с личностью, з какой-то степени напоминающей мне моего далекого друга. Между прочим, я хотел бы задать вам один вопрос. Вы, несомненно, знаете всех в этой крошечной деревне. Кто этот молодой человек, у которого такие темные волосы и глаза и красивое лицо? Он ходит с откинутой назад головой и с легкой улыбкой на устах. Описание не оставляло сомнений. — Это, должно быть, капитан Ральф Пэтон, — сказал я медленно. — Я его здесь раньше не видел. — Он отсутствовал некоторое время. Он сын — приемный сын — мистера Экройда из Фернли Парка. Мой сосед сделал легкий нетерпеливый жест. — Да, конечно, мне следовало бы догадаться самому. Мистер Экройд говорил о нем много раз. — Вы знаете мистера Экройда? — спросил я, немного удивленный. — Мистер Экройд знал меня по Лондону, когда я там работал. Я попросил его ничего не говорить здесь о моей профессии. — Понимаю, — сказал я, весьма позабавленный этим явным снобизмом. Но маленький человечек самодовольно продолжал почти с глупой улыбкой. — Я предпочитаю оставаться инкогнито. Слава мне не нужна. Я даже не позаботился исправить местную версию моего имени. — В самом деле, — сказал я, решительно не зная, что сказать. — Капитан Ральф Пэтон, — задумчиво пробормотал мистер Порротт. — Стало быть, он помолвлен с племянницей мистера Экройда, с очаровательной мисс Флорой. — Кто вам сказал? — спросил я с большим удивлением. — Мистер Экройд. С неделю назад. Он очень доволен. Это его давнишнее желание, если я его правильно понял. Я даже думаю, что он оказал некоторое давление на молодого человека. Это никогда не считалось разумным. Молодой человек должен жениться ради себя, а не ради отчима, от которого он зависит. Мои предположения оказались полностью несостоятельными. Я не мог себе представить, чтобы парикмахер пользовался доверием Экройда и обсуждал с ним вопросы женитьбы его племянницы с приемным сыном. К людям более низкой общественной ступени Экройд выказывал доброе покровительство, но чувство собственного достоинства у него было развито очень сильно. Я понял, что Порротт вовсе не парикмахер. |
