|
Я понял, что Порротт вовсе не парикмахер. Чтобы скрыть свое смущение, я сказал первое, что пришло мне в голову. — А чем привлек к себе ваше внимание Ральф Пэтон? Красивой внешностью? — Нет, не только этим, хотя он необычайно красив для англичанина. У него такая внешность, что ваши женщины-писательницы сравнивали бы его с греческим богом. Нет, с молодым человеком происходило что-то такое, чего я не мог понять. Последние слова он произнес, как бы размышляя, тоном, который произвел на меня какое-то неопределимое впечатление. Он как бы подводил итог поведению молодого человека в свете только ему одному известных фактов. С этим впечатлением я и ушел, когда из дому меня позвала моя сестра. Я вошел в дом. На Каролине была шляпка. Она, очевидно, только что вернулась из деревни. Начала она без вступления. — Я встретила мистера Экройда. — И что же? — Я остановила его, но он, казалось, очень спешил и торопился уйти. Я не сомневался, что было именно так. Он не хотел говорить с Каролиной точно так же, как немногим раньше — с мисс Ганетт. Если не больше. Но не так-то легко отделаться от Каролины. — Я его сразу же спросила о Ральфе. Он был страшно удивлен. Он не имел никакого представления о том, что парень здесь. Он даже сказал, что я, наверное, ошиблась. Я! Ошиблась! — Смешно, — заметил я. — Ему следовало бы знать тебя лучше. — Потом он сказал, что Ральф и Флора помолвлены. — Я знаю об этом, — перебил я ее со скромной гордостью. — Кто тебе сказал? — Наш новый сосед. Секунду или две Каролина явно колебалась, подобно шарику рулетки, когда он на мгновение замирает между двумя номерами. Но она все ж таки удержалась, чтобы не заговорить о такой соблазнительной новости, и продолжала: — Я сказала мистеру Экройду, что Ральф в «Трех вепрях». — Каролина, — упрекнул я ее, — неужели ты не понимаешь, что своей привычкой неразборчиво повторять все, о чем говорят другие, ты можешь наделать много неприятностей. — Глупости, — сказала моя сестра. — Люди должны знать все. И я считаю, что рассказывать им — это мой долг. Мистер Экройд был очень благодарен мне. — Что же дальше? — спросил я, так как было видно, что это еще не все. — Я думаю, он пошел прямо в «Три вепря», и если это так, то Ральфа он там не застал. — Не застал? — Нет. Потому что, когда я возвращалась лесом… — Лесом? — перебил я ее. Каролина покраснела. — Сегодня такой восхитительный день, — воскликнула она. — Мне захотелось немного прогуляться. Лес с его осенними красками великолепен в это время года! Каролина ставит лес ни во что в любое время года. Лес для нее такое место, где можно промочить ноги, или где всякого неприятного рода вещи могут капнуть вам на голову. Нет, в наш местный лес Каролину мог привести только хорошо развитый инстинкт мангусты. Лес — это единственное место, примыкающее к деревне Кингс Эббот, где можно поговорить с молодой женщиной, не боясь, что вас увидит вся деревня. Он граничит с Фернли Парк. — Ну, продолжай, — сказал я. — Когда я возвращалась лесом, я услышала голоса. Каролина помедлила. — И что же? — Один голос принадлежал Ральфу Пэтону. Я узнала его сразу. Другой был женский. Конечно, я не думала подслушивать… — Да, да. Конечно, — заметил я с откровенной насмешкой, которая, однако, не задела Каролину. — Но я просто не могла не услышать. |
