И, развернувшись, зашагал к кузнице. Велосипедный след снова закружился у него под ногами. Где-то его затоптали башмаки, где-то переехала телега, но, исчезая, он вновь появлялся, увлекая Иоганна все дальше и дальше. Юноша проскочил кузницу, углубился по дороге в лес и добрался аж до старого заброшенного колодца. Когда и кем был построен этот колодец, не знал никто. Мальчишки по вечерам рассказывали друг другу страшные истории про то, что в нем живет привидение по имени Рэнгу. Откуда взялось это странное, ни на что не похожее имя, объяснить также никто не мог.

Неожиданно след оборвался. Видимо, Франц доезжал только до колодца, а затем повернул назад — ведь полосок на песке было четыре. Иоганн вздохнул и пошел обратно. Вот ведь, подумал он, наверняка самое интересное пропустил. Дядя, поди, уже доктора и незнакомцев допрашивает. Он ускорил шаг, миновал старый дуб, расколотый молнией на две половинки, наддал еще и, зацепившись за торчавший из земли корень, полетел вверх тормашками на дорогу. С уст Иоганна само собой слетело слово, за которое его тихий и спокойный дядя не то что оставил бы без обеда, но еще и подзатыльников надавал бы. Юноша уселся, потирая ушибленный бок, и тут заметил, что обратный велосипедный след прерывается, уходя в лес. Через пару метров велосипед снова выехал на дорогу, но… А что если он не просто вильнул на обочину? Забыв про ушиб, Иоганн вскочил на ноги, мысленно прочертил направление и зашагал между невысокими молодыми деревцами. Нырнул вместе с подлеском в небольшой овраг, выбрался на другую сторону, прошел еще метров тридцать и уже хотел повернуться назад, как увидел кузницу. Вернее, низкий забор, отгораживающий ее от леса. Подошел поближе, огляделся. Весь двор как на ладони — идеальное место для наблюдения. Вон и Рудольф, местный учитель, оставленный сторожить место преступления, прохаживается в сторонке. Да не просто прохаживается, очень внимательно что-то рассматривает. Ну и где же дядя? Почему он не торопится? Иоганн уже весь лес обежал, а его все нет и нет! Подъезжал Франц к забору или не подъезжал? Через овраг и подлесок, пожалуй, вряд ли… Разве что оставил велосипед у дороги. Иоганн еще раз внимательно осмотрел двор, затем повернулся и принялся изучать место наблюдения. А это что? Неужели опять ворона? Ну, так и есть! Обезглавленный вороний труп… Это что ж получается, кто-то убил ворону, а затем и Феликса?

Иоганн скользнул вдоль ограды, продрался сквозь кусты, вывалился на дорогу и совсем было добрался до ворот, как вдруг… На заборе, рядом с воротами в кузницу, через которые водили ковать лошадей, он увидел еще одну ворону. Вырезанную острым ножом на заборе.

7

Отправив Иоганна домой, отец Иеремия молча подождал пару минут, надеясь, что толпа успокоится и начнет расходиться. И впрямь: у крестьян забот всегда полон рот, а начало лета — и вовсе хлопотная пора. Так что и верно — вскоре от толпы начали отделяться и расходиться по домам работяги-крестьяне, толпа стала редеть и вскоре перед кутузкой почти что никого не осталось. Лишь кумушки, окружающие Нину, продолжали о чем-то с ней судачить, причитая, всплескивая руками и покачивая в такт головами. Муж Нины, Йоахим, безуспешно пытался протолкнуться к жене, но она только махала ему рукой: отстань, мол. Да еще однорукий бродяга Альфонс Габриэль, похоже, не собирался никуда уходить — сгорбившись, он понуро брел вдоль домов по Базарной площади. Наверное, он совершил уже не один круг, заметил про себя отец Иеремия, странно как-то идет, словно ничего не видит, уткнулся носом в землю, хотя нет, вот поднял быстро голову, наклонил ее, будто ворона, зыркнул на священника черным глазом, и опять вперился в землю, будто взглядом борозду прокладывает — ровно-ровно перед собой глядит, ничего вокруг не замечает.

Отец Иеремия глянул вслед Иоганну — того уже и след простыл.