|
Может быть, она решила, что он с готовностью переспал с ней ради минутного удовольствия, а его признание в любви заставило ее ужаснуться? Или он вообще ошибся, считая, что под маской светской женщины у нее прячутся доброта и ранимость? Ведь она росла в мире, совершенно непохожем на тот, который окружал его, где лорды и леди вели себя необъяснимым для простых людей образом. Он снова смял письмо леди Кромарти. Обычно мужчин обвиняют в том, что они бросают женщин, – а у них, похоже, все получилось наоборот! Ирония этой ситуации ошеломляла. Дэвид оставил попытки что то понять, чувствуя, что совершенно запутался. Фактом оставалась лишь ее записка со словами, что она больше не хочет с ним встречаться, и письмо ее тетки, которое превратило акт любви в горстку пепла. Он стоял у окна, устремив невидящий взгляд вдаль, когда в комнату вошел Морган и в смущении проговорил: – Милорд, я хотел бы поговорить с вами о леди Джослин. – Говорить, в сущности, не о чем. – Дэвид с трудом проглотил вставший в горле ком и постарался найти для происшедшего приемлемое для посторонних объяснение: – Она была очень любезна, когда согласилась… приехать и помочь мне привести в порядок дом и хозяйство. Отказываясь принять намек, Морган упрямо сказал: – Мари сказала мне, что этим утром ее милость плакала так, словно у нее разбито сердце. А когда я спросил миледи, не обидели ли вы ее, она ответила, что, наоборот, это она поступила нехорошо по отношению к вам. Заметив выражение лица своего хозяина, Морган густо покраснел. – Я не думал предавать вас, милорд, но на первом месте у меня всегда будет стоять она – я не забуду никогда, как она помогла моему брату. Вспомнив о Рисе, Дэвид подумал, что женщина, которая поддержала впавшего в уныние инвалида солдата исключительно по доброте душевной, не могла быть бессердечной обольстительницей. Он попытался увязать этот факт с остальными деталями отъезда Джослин. Накануне он не заметил, чтобы ее одолевали какие то мрачные мысли. Если только она не научилась лгать не только словами, но и телом, то она пришла к нему по зову страсти и испытала глубочайшее блаженство. Может быть, она рассердилась на него за то, что он сделал их брак настоящим? Возможно, шампанское затуманило ей голову, и теперь она винит в случившемся его. Но это чертовски несправедливо, если учесть, как часто он спрашивал, уверена ли она в том, что хочет близости. А он по опыту знал, что его жена во всем была права. Дэвид понял, что гадать бесполезно: маловероятно, чтобы поступок Джослин объяснялся чем то очевидным, лежащим на поверхности. Несмотря на внешнее самообладание Джослин, ее уверенность, он заметил, как ее пугает сама мысль о любви. В глубине ее души живут раны, которые открылись из за того, что она поддалась страсти, а он признался ей в своих чувствах. Сумятицу его мыслей прервал решительный голос Моргана: – Мари говорит, что леди Джослин вас любит. Все домашние это заметили. Любит его? Смятение Дэвида мгновенно улеглось. Он едва не поддался безумию, послушавшись приказа, содержавшегося в лаконичной и по сути бессмысленной записке Джослин. Он отпустит ее только при одном условии: если, глядя ему в глаза, она клятвенно заверит его, что он ей не нужен. Подойдя к дверям, он приказал: – Бросьте мне в саквояж кое что из одежды. Я немедленно отправляюсь в Лондон. – Я тоже поеду, милорд, – решительно объявил камердинер. – Я обещал Мари, что приеду к ней, как только смогу. Завидуя отношениям, которые были гораздо проще его собственного незадачливого брака, Дэвид сказал: – А потом мы вернем их обеих домой. Глава 32 Джослин возвращалась в Лондон со скоростью, на которую были способны хороший экипаж и резвые почтовые лошади. Всю дорогу она смотрела на золотое обручальное кольцо, которое Дэвид надел на ее палец, предаваясь мрачным размышлениям о своем прошлом. |
