|
К счастью, Салли отвечала довольно толково, видимо, общение с хирургами госпиталя герцога Йоркского пошло ей на пользу. Выяснив, каким образом лечили Дэвида, Кинлок спросил: – Сколько опия он принимает? Салли задумалась. – Кажется, один пузырек настойки Сайденхэма в два три дня. – Гром и молния! Неудивительно, что он шевельнуться не может! Опий – чудесное средство, но у него есть свои недостатки. – Кинлок скрестил руки на груди и снова погрузился в раздумья. Наконец объявил: – Я осмотрю его завтра во второй половине дня. У Салли отчаянно забилось сердце. – А сегодня вы не могли бы? Он так слаб… – Нет, не мог бы. Если ты хочешь, чтобы я пошел к нему после того, как выпил столько виски, значит, ты просто глупа. Салли кивнула. Конечно же, доктор был прав. – Тогда, может быть, завтра рано утром? Я заплачу вам сто двадцать пять фунтов. Запустив руку в разрез платья, Салли извлекла из потайного кармана мешочек с золотом и протянула его Кинлоку. Взяв увесистый мешочек, Кинлок тихо присвистнул: – А ты упорная крошка, верно? Но утром я должен осмотреть своих больных. Вторая половина дня – вот все, что я могу сообщить. Точное время назвать не могу. Устраивает? Доктор вернул Салли мешочек. Обиженная словами «упорная крошка», Салли язвительно заметила: – Я не раз слышала, что все хирурги – грубияны и циники. Приятно сознавать, что в данном случае слухи оправдались. К величайшему удивлению Салли, Кинлок запрокинул голову и громко расхохотался: – Ты еще забыла добавить, что мы задиры, невоспитанные болваны и шарлатаны. Вот почему к хирургам принято обращаться «мистер», а не «доктор». Мы недостойны уважения, постарайся это запомнить, моя милая. Да, кстати… Как тебя зовут? – Салли Ланкастер. – Салли? Прекрасное имя. Очень тебе идет. – Шотландский акцент доктора становился все заметнее, возможно, из за выпитого виски. – Напиши, где живет твой брат, и я осмотрю его завтра днем. Скорее всего ближе к вечеру. Салли принялась писать адрес. Кинлок же навалился на крышку бюро, положил голову на руки и тут же заснул. Осторожно положив записку на бюро рядом с бутылкой, Салли внимательно посмотрела на спящего. Почему ей идет имя Салли? Наверное, он действительно сумасшедший, этот шотландец. Во всяком случае, пьяница и грубиян, как все хирурги. И в то же время Салли почувствовала: наконец то у нее появилась надежда на то, что Дэвид поправится. Леди Джослин с досадой отшвырнула перо, оставившее очередную кляксу в конторской книге. Исида покосилась на хозяйку, явно осуждая ее за столь плебейскую выходку. Весь день Джослин пыталась сосредоточиться на своей корреспонденции и счетах, но у нее ничего не получалось – она то и дело вспоминала о человеке, лежавшем наверху, в голубой комнате. Но почему же она робеет? Почему боится навестить?.. Нелепые страхи! Ведь она здесь хозяйка! И к тому же – его жена… Угрюмая сестрица майора ушла и не вернулась – похоже, она отказалась пользоваться спальней (чему Джослин могла только радоваться). Эта ужасная особа все таки не лишена здравого смысла. Если бы им ежедневно пришлось видеться даже за завтраком, можно было бы ожидать чего угодно – смертоубийства… – Ты совершенно права, Исида. Поскольку у меня все равно ничего не получается, мне следует навестить майора. – Джослин со вздохом поднялась из за стола. – Как ты думаешь, ему будет приятно видеть цветы? В ответ кошка сладко зевнула. – Я рада, что ты со мной согласна, Исида. Пойду в сад и срежу букет. Джослин срезала целую охапку кремовых и желтых роз и составила из них букет с зелеными ветками для контраста. |
