Пивную уже закрывали; я спросил еще бутылку. Официант поторапливал. Я решил, что, если не дождусь Осипа, я не вернусь в цирк. Шторы уже спустили. Я уже знал, что через минуту меня отсюда решительно попросят. Чтоб задобрить хозяина, я спросил полдюжины и обещал выпить духом. Мне еще не поставили на стол бутылок, тут стук на черном ходу. Вваливается Савелий, а за ним Осип.

Мы сидели и молча пили бутылку за бутылкой. Осип спросил еще полдюжины. Савелий только хотел открыть рот, Осип перебил его:

- Ты мне скажи: зачем ты товарища топишь? А? Человек страх такой принимает, а ты эту копейку из него вымучить хочешь? Товарищ этот...

- Какой товарищ? - грубым голосом сказал Савелий.

- А Корольков?

- Какой он Корольков? - И Савелий глянул Осипу в глаза: на-ка, мол, выкуси.

- Не Корольков? А как же его? - И Осип прищурился на Савелия.

- Не знаю как.

- А вот не знаешь, - Осип не спеша взял за горло бутылку, - не знаешь ты, браток, вот что крепче: бутылка эта самая, - и Осип похлопал бутылкой по ладони, - или башка, скажем, к примеру? Нет? Не знаешь? И я не знаю. Так можно, видишь ты, спробовать это дело. - Осип пригнулся и все глядел прищуренным глазом на Савелия.

Стало тихо. Савелий смотрел под стол.

- Ну это... того... конечно, - забурчал он, - известно... - И вдруг взял свой стакан, ткнул в мой: - Выпьем, что ли, и квит.

Я чокнулся и выпил.

- Так-то лучше, - сказал Осип и тихонько поставил бутылку на стол.

- Допиваем - и пошли, - вдруг сказал Савелий весело, как будто ничего не было. - Вы об лошадке можете не хлопотать. Мне ведь между делом раз-два. А вам ведь после удава-то... Верно: страсть ведь какая.

- Уезжать тебе надо, - шепнул мне на ухо Осип, когда мы расходились. - Все одно он тебя доедет... Савел-то.

X

В воскресенье был назначен днем детский утренник.

Я не смотрел по рядам на этот раз - я сразу увидал среди темных шапок зеленый огонек: ярко горела зеленая шапочка. Наташка сидела во вторых местах слева. И как я ни поворачивался на манеже во время нашего номера, я и спиной даже чувствовал, как видел, где она, эта зеленая шапочка. Я подозвал Осипа и из прохода показал ему.

Осип заулыбался.

- Скажи, какая хорошенькая! Вот эта, говоришь, что встала?

- Да нет, вон рядом, в зеленом-то.

- Ну, эта еще лучше, - заулыбался Осип. - Позвать, может? В антракте скажешь? Аль боязно - вдруг кто заметит. А?

"Рыжий" подошел к нам.

- Кого вы высматриваете? Знаете кого-нибудь?

- Девочка мне будто известная, - сказал Осип.

- Дорогой, пожалуйста, хоть одну, мне надо до зарезу!

Осип глянул на меня, и я незаметно кивнул головой.

- Вон тая, зелененькая, вон-вон, во вторых местах, - как бы не Наташей звать.

"Рыжий" закивал головой.

Пока расставляли барьеры для лошадей, "рыжий", как всегда, путался и всем мешал. Дети смеялись. И вдруг "рыжий" закричал обиженным голосом:

- Вы думаете, если я "рыжий", так очень дурак? Я тоже учился... вот... вот, - и "рыжий" тыкал пальцами ребят, - вот с этой девочкой. - Он ткнул на Наташу. Он стал на барьер арены и тыкал пальцем прямо на Наташку. Я видел, как она хохотала и жалась на своем месте. Все на нее глядели. - Вот в зеленом колпачке. Да! Я даже насквозь помню, как ее зовут.

"Рыжий" приставил палец ко лбу. Наташка спрятала голову за свою соседку.

Секунду была тишина.

- Наташа! - выпалил "рыжий" и навзничь ляпнулся с барьера, задрав ноги.