|
— Конечно. И, когда я отправился в Сен-Мало, моим единственным желанием было узнать о наличии письма... — В этом только и заключалась цель вашего путешествия? — Только в этом. Пока собеседники обменивались вопросами и ответами, Саук сидел с самым невозмутимым видом, как человек, не понимающий ни слова из того, о чем идет речь. Он так естественно играл свою роль, что Жильдас Трегомен, исподтишка наблюдавший за ним, не заподозрил никакой фальши. — Так вот, господин Бен-Омар, — заговорил Пьер-Серван-Мало, — я испытываю к вам глубокое уважение и, как вы знаете, не позволю себе сказать по вашему адресу ни одного оскорбительного слова... Дядюшка Антифер, который накануне обозвал нотариуса мошенником, негодяем, мумией и крокодилом, произнес последнюю фразу с поразительным апломбом. — ...и все же, — добавил он, — я не могу не сказать, что вы лжете... — Господин!.. — Да, лжете, как судовой буфетчик, когда говорите, что приехали с одной целью: узнать о моем письме. — Я клянусь вам! — воздев руки, сказал нотариус. — Долой клешни, старый Омар! — закричал дядюшка Антифер, вспылив, несмотря на свои благие намерения. — Я отлично знаю, зачем вы явились! — Поверьте... — И знаю, кто вас прислал. — Никто, я вас уверяю... — Вы приехали по поручению покойного Камильк-паши... — Он умер десять лет назад! — Неважно! Вы сидите сегодня здесь, у Пьера-Сервана-Мало, сына Томаса Антифера, только потому, что такова была последняя воля Камильк-паши! Вам было поручено сообщить сыну Томаса Антифера некоторые цифры, а вовсе не расспрашивать о письме! Вы слышите — цифры! — Цифры?.. — Да... долготу, необходимую мне в дополнение к широте, присланной Камильк-пашой двадцать лет назад на имя моего отца! — Хорошо сказано! — спокойно произнес Жильдас Трегомен, взмахнув своим платком, словно сигнализируя с моря береговым семафорам. Между тем мнимый клерк сохранял прежнюю невозмутимость, хотя теперь уже не оставалось никаких сомнений, что дядюшка Антифер великолепно разбирается в сути вещей. — А вы, господин Бен-Омар, — загремел дядюшка Антифер, — вы хотели поменяться ролями — вы хотели украсть у меня мою широту!.. — Украсть? — Да! Украсть! И присвоить себе то, что принадлежит одному мне! — Господин Антифер, — возразил Бен-Омар, приведенный в полное замешательство столь энергичным натиском, — поверьте... как только я получил бы от вас это письмо... я тотчас же сообщил бы вам цифры... — Ага! Значит, вы признаете, что они у вас?.. Нотариус был приперт к стене. Как ни был он изобретателен по части различных уверток и уловок, сейчас он почувствовал себя зажатым в тиски, понял, что надо сдаваться, ибо уже наступил момент, когда не оставалось ничего иного. Такую возможность они предусмотрели накануне с Сауком, а потому, когда дядюшка Антифер крикнул нотариусу: «Довольно! Играйте в открытую, господин Бен-Омар! Хватит вилять и лавировать, пора пришвартовываться!» — Бен-Омар покорно произнес: «Хорошо!» И, открыв портфель, вытащил пергамент, испещренный крупными буквами. Это было завещание Камильк-паши, написанное, как мы уже знаем, на французском языке. Дядюшка Антифер впился в документ. Прочитав завещание громким голосом от начала и до конца, чтобы Жильдас Трегомен не проронил ни слова, дядюшка Антифер вынул из кармана записную книжку и прежде всего записал долготу острова — те самые четыре цифры, за каждую из которых он отдал бы, не задумываясь, по пальцу правой руки. |
