– Чтоб ты сдох, гад!

А гад сидел в гостиной, в кресле. Он смотрел на экран телевизора, но не видел, что же происходит. Перед глазами была темнота. Полная, абсолютная темнота. Только одна маленькая искорка посверкивала вдали. Она то появлялась, то исчезала. Она приближалась. Дуче слышал свист ветра и шум волн. Временами ему казалось, что он слышат даже скрип сорока уключин. И команду на незнакомом языке.

Огонек искорки становился ярче… Он раскачивался на балтийской волне, бросал отсвет на белые гребни и на черного петуха с красным гребнем. Петух дремал рядом со своим собутыльником – комендором. Ближе, они все ближе. Завтра они будут здесь!

* * *

Вдова Виктора Козлова зябко куталась в махровый халат. Она еще не знала о том, что овдовела, смотрела на офицеров ФСБ испуганными глазами. К ее ногам жалась маленькая светловолосая девочка. Их сходство было очевидным.

– Вот, Зинаида, – сказал участковый, – к тебе товарищи из Ленинграда. Из налоговой полиции. Есть сигнал, понимаешь ли…

– Какой сигнал? – спросила она удивленно, тревожно.

Авдеев решительно.шагнул вперед, отстранил участкового.

– Зинаида Андреевна, есть информация, что ваш муж организовал на дому подпольное производство водки. Вот постановление на производство обыска. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Она даже не взглянула на казенную бумагу. Пожала плечами:

– Ищите… чушь какая! И мужа дома нет. Авдеев посмотрел на девочку с острой жалостью.

Он вспомнил оскальпированную голову Козлова.

Сюжетик!

– Зинаида Андреевна, где мы с вами можем побеседовать?

– Где угодно. Давайте на кухне.

Тикали ходики, покрывала стол веселенькая клетчатая скатерть, лежал на подоконнике серо дымчатый котище. Утром из этой кухни вышел человек, который пытался доставить в Питер тридцать килограммов тротила. Но не доехал. К счастью – не доехал.

– Где ваш муж, Зинаида Андреевна? – спросил Авдеев и мысленно ответил себе: в морге, на Екатерининском.

– Он уехал в Ленинград.

– Зачем?

– По делам…

– А поподробней?

– Я не знаю. Я не вникала никогда. Скоро он сам вернется – у него и спросите.

На миловидном лице отчетливо читался страх. Если бы я мог у него спросить…

– И все же? Куда он поехал? К кому?

– Честно – не знаю. Он же в бизнесе крутится.

– Зинаида Андреевна, – сказал Авдеев доброжелательно, – неужели вы с мужем никогда не говорили о его делах? О партнерах?

– Что с Витькой? – вдруг спросила она, переводя взгляд с Авдеева на Климова. – Что то случилось? – Почему вы так думаете? – натурально удивился следователь. В этот момент он почти ненавидел себя.

Она молчала, теребила кулон на тоненькой золотой цепочке. Выл ветер в печной трубе, за теменью улицы катились крутые ладожские волны. В морге лежала рука человека со следами дактилоскопической краски. В разливухе на Финляндском вокзале пили водку лейтенант Буряк и старшина из ОМОНа. Пусть пьют.

– Так к кому он мог поехать в Ленинград? – спросил Климов.

– Вспомнила, – вдруг сказала она. – Если это так важно… Он вчера вечером по телефону говорил. Так сказал: завтра, сегодня то есть, все эти вопросы обсудит в Питере с евреем.

– Да… А кто этот еврей?

– Не знаю. Скажите – что он натворил?

– Кто? – спросил Климов.

– Мой муж.