– Спасибо, жду. – Костин положил трубку и сказал: – Собинов. Из Смольного. Они тоже получили… письмецо.

– Текст? – быстро спросил Любушкин.

– Идентичен. У них – первый экземпляр. На несколько секунд в кабинете повисло молчание. Руководители Управления ФСБ по Санкт Петербургу и Ленинградской области были совершенно очевидно озабочены. Вчерашний взрыв в Агалатово, события в Приозерске, письмо с ультиматумом образовали стройную логическую цепочку. Связи между этими звеньями могло и не быть. Могло иметь место совпадение, какие не так уж и редки в жизни… Любой из них дорого бы заплатил, чтобы это было так.

Костин посмотрел на часы и – точно так же – его движение повторили Любушкин и Егорьев. Профессионалы слишком хорошо понимали друг друга. Все три хронометра показывали 9.28. До полуночи оставалось всего четырнадцать с половиной часов. Срок совершенно недостаточный для хорошей разработки темы и принятия эффективных мер. Все преимущества в этой ситуации были на стороне террористов.

* * *

В УАЗе изрядно трясло. Каждый стык плит на бетонке передавался пассажирам. Впрочем, четверых пассажиров это даже радовало – тряска выколачивала остатки сна. А спать им всем пришлось чуть больше двух часов.

– Раньше эти склады принадлежали Ладожской флотилии, – рассказывал представитель контрразведки капитан третьего ранга Терентьев. – А где теперь флотилия?

– Что, совсем развалили? – спросил Реутов.

– А а, – неопределенно взмахнул рукой Терентьев, – и говорить не хочется… Я вот один остался – анахронизм военно морской. Потом склады передали армии. Года полтора назад. Передача такого большого хозяйства – это та еще эпопея. Если по существу говорить, то больших нарушений не было. Можно поднять акты приемки. Но… – кап три провел ладонью по голове с залысинами, – но раздолбайства хватило… Сами наверняка знаете.

Климов понимающе кивнул. В последние годы именно Вооруженные Силы стали основным поставщиком оружия для террористов и бандитов. Некоторые наивно полагали, что основной поток оружия, взрывчатых веществ, снаряжения идет из зон военных конфликтов. Так! Но в эти самые пресловутые зоны оно откуда попадает? Во! То то… безденежная, голодная, деморализованная армия готова торговать чем угодно. Лишь бы платили.

И торговала. Тон в этом деле задавали маршалы и генералы. Глядя на них, на их дачи и автомобили, в процесс втягивались сотни – нет! – тысячи офицеров, прапорщиков, рядовых. Из всех прорех проносившегося до дыр русского мундира сыпались танки и вертолеты, патроны и бушлаты, текла солярка и консервированная кровь.

– Процесс пошел! – сказал когда то главный Прораб Перестройки. – Теперь его нужно углубить!

Углубили. Так углубили, что дно стало видно. УАЗ подкатил к воротам склада. Невыспавшийся, настороженный майор Мискин встретил офицеров на КПП. О цели их приезда его известили телефонным звонком из штаба округа всего десять минут назад. «Ревизия, – сказал незнакомый майору помощник начальника службы тыла, – в рамках и объеме, который обозначат сами ревизоры». Помощник помолчал немного и добавил:

– Ну, Мискин, ты попал!

– А… приказ о проведении ревизии? – растерянно спросил начсклада. Он и сам понял, что попал.

– Будет тебе приказ… Ты там перед ними сильно то не выеживайся. Это, бля, военная контрразведка! Приказ ему… бля!

Офицеры прошли на территорию в/ч. Все, кроме Мискина, в штатском. Маленький майор в длиннополой шинели семенил впереди и чувствовал затылком неприязненный взгляд Реутова – особиста, как окрестил он сам сотрудника ФСБ, который устроил ему разнос накануне. Мискин искренне считал, что незаслуженно.