– А какие у вас против него улики?

– В том‑то и проблема, – автоматически ответила Донован. – Практически не от чего оттолкнуться…

Слова давались ей с трудом.

Адам медленно покачал головой, снял очки, аккуратно сложил их и пристроил рядом, на диване:

– Печальная история.

Сэм уставилась на носки своих башмаков и хихикнула. Смех так и просился наружу, хотя ничего забавного не происходило.

– Ничего‑то у нас нет… – заплетающимся языком произнесла она.

Залески внимательно посмотрел на нее:

– Да, ребята, ни единой у вас ниточки, верно?

Не столько его слова, смысл которых медленно проник в ее сознание, скорее перемена тона заставила Сэм поднять глаза и взглянуть на Адама. Он говорит так враждебно и холодно!.. Донован нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Рядом с ней сидел другой человек. Незнакомый. Непонятным образом внешность – даже лицо – у Адама переменились, преобразились до неузнаваемости. Неожиданно Сэм испугалась.

– Разгадка все время пялилась вам в лицо, а вы умудрились даже и хреновой ниточки не найти! – усмехаясь, произнес Адам.

Туман у нее в мозгу все сгущался, однако Сэм все‑таки поняла, что происходит.

– Так это ты… – Слова едва выговаривались. – Ты и есть Том.

Сэм попыталась подняться. Руки и ноги ее не слушались.

Адам схватил девушку за запястья и швырнул обратно на диван:

– Не дергайся! Ты никуда отсюда не уйдешь!

Сэм понимала: ей с ним не справиться. Она будто под наркозом, совсем не владеет телом. И веки тяжеленные, как свинцом налитые. Нет, она не заснет! Засыпать нельзя. Он хочет убить ее. Нельзя ему позволить. Давай, Сэм, придумай что‑нибудь…

– Как получилось, что ты не…

– Не опьянел и не одурманен наркотиком, как ты? – ухмыльнулся тот. – А на тебя уже действует, да? Мы оба выпили по две рюмки, но я гораздо трезвее. У‑у, вот так загадка! Я очень, очень милый и открою тебе разгадку. Вижу, самой тебе разрешить ее не под силу. Скоро ты и совсем соображать перестанешь.

Слова Адама доносились откуда‑то издалека, отдавались эхом. Голова Сэм тяжело свалилась ему на руку – она никак не могла удержать ее прямо. Комната кружилась. Ее тошнило.

– Наркотик…

Адам впился указательным и большим пальцами ей в щеки и заставил смотреть ему в лицо. Хотя Сэм осознавала, что он делает, ей казалось, будто происходящее не имеет к ней никакого отношения.

– Да, ГГБ. Волшебное средство! Как только он попадает в кровь, а уж тем более вместе с алкоголем, он действует моментально. ГГБ был в твоей первой рюмке. Для верности я и в бутылку немного добавил. Ты уже так опьянела, что даже не заметила: сам‑то я не пил. Вот, смотри. – Он поднес полную рюмку к ее глазам и медленно покачал ею из стороны в сторону. – Ты еще слышишь меня?

– Почему? – выговорила Сэм, не понимая, говорит она вслух или про себя.

Не засыпай! Не смей засыпать!

– Почему…

Адам отпустил ее лицо, и она сползла с дивана на пол, стукнувшись головой о столик.

– Почему? Почему я убил всех этих жалких девок?

Он встал, навис над ней. Лицо его маячило где‑то далеко‑далеко, смотрело на нее с большой высоты.

– Нет никаких «почему», потому и ответа нет. Как оно идет, так и идет.

И это было последнее, что услышала Донован.