Повернув ручку двери, Тарталья вошел. Глаза его обежали комнату, выискивая средство защиты или пути бегства. На глаза ничего не попалось. А местечко весьма своеобразное: мебель страшенная, старомодная, коричневая, полно всяких безделушек. В воздухе висит непонятный пыльный запах, будто комнатой редко пользуются или совсем не проветривают ее. Тарталья повернулся, сел и в первый раз оказался лицом к Залески: тот стоял у камина с пистолетом в руке, нацеленным точно в сердце Тартальи.

Темный плащ, шарф, кожаные перчатки – вид такой, будто Залески собирался уйти, а Тарталья ему помешал. Сумка у двери. Бензиновая канистра. Что Залески собирался делать с бензином, если в канистре действительно бензин?.. И выглядит Залески как‑то по‑другому… ах да, он без очков и кажется без них гораздо жестче, увереннее в себе, черты лица стали тверже, обозначились четче. Ростом он чуть ниже Тартальи и, надо надеяться, не такой проворный и сильный. Марк не колеблясь набросился бы на него, но под дулом пистолета?..

Главное – отыскать Сэм. Где же она? Как она могла увлечься Адамом? Одинокие женщины, у которых слишком богатое воображение, опасны и для себя, и для других. Если б она рассказала ему… Если бы… И как бы тогда он поступил? Отругал? Приказал прекратить встречаться с Залески? Она бы и слушать не стала. У Сэм своя голова на плечах, она попросту огрызнулась бы и попросила не лезть в ее жизнь. Залески еще здесь, значит, есть надежда, что Сэм пока жива. Она может быть где‑нибудь наверху…

– Хамство какое, что ты вот так свалился мне на голову и пытаешься поломать мои планы. – Голос Залески звучал заметно агрессивнее. – Как раз когда мы с Сэм собирались перейти к делу.

– Она жива?

– Тебе не стоит о ней тревожиться. – Залески поцокал, разглядывая Тарталью, пистолет по‑прежнему смотрел тому в грудь. – Что же, черт тебя возьми, с тобой‑то делать? Так все некстати. Откуда ты взялся? Я же опоздаю… опоздаю на очень важное свидание. Мисс Донован ждет меня, и я не хочу ее разочаровывать.

– Ты ведь работаешь в КАПе? – Вопрос бессмысленный, Тарталья просто тянул время, стараясь задержать Залески. – Там ты и находил их, верно? В «Оливковой ветви» ты один из добровольных помощников.

В глазах Залески мелькнуло удивление.

– Надо же! Какие мы трудолюбивые пчелки! Молодцы, вычислили связующее звено! У вас больше мозгов, чем я думал.

– Девушки звонили туда, им требовалась помощь и поддержка, а ты убивал их. Почему?

– И чего это всем так приспичило узнать – почему? Примитивный закон природы. Если человек голоден, он должен поесть.

– Полная чепуха, и ты сам это понимаешь.

– Они сами хотели умереть со мной. Просили меня об этом, умоляли. Я всего лишь облегчал им дело.

– Вот за это тебя и засадят за решетку до конца твоих дней.

– Нельзя засудить человека за то, что он оказывал помощь. И вообще, какие у вас есть улики? Если вы потрудитесь почитать письма девушек ко мне, сами увидите: они все хотели умереть.

– Но не Сэм.

– А с такими шлюшками несчастные случаи неизбежны. Винить им надо только себя. Я, так и быть, окажу ей услугу.

– И Мэрион Спир совсем не хотела умирать.

И опять в глазах Адама мелькнула искорка удивления.

– Да‑а, инспектор, вы произвели на меня впечатление! Признаю, с маленькой Мэрион все произошло по‑другому.