– А почему вы выбрали католическую?

– Мэри – католичка. А Джемма, как я уже говорил, была умненькой девочкой, вот мы и подумали, она там справится. И к тому же нам не хотелось, чтобы она слишком быстро взрослела.

Вот тут и кроется настоящая причина, подумала Донован, гадая, почему они все‑таки так оберегали Джемму. Девочка давала им повод для тревог и прежде? Невинная картинка, какую он выдал, никак не вязалась с тем, что происходило у церкви Святого Себастьяна, и с тем, что ей было известно о прочих юных девушках возраста Джеммы. Или он что‑то скрывает, или Джемма вела тайную жизнь.

– А в новой школе Джемма завела подружек?

– Несколько раз дочка приводила к нам девочку по имени Рози. И иногда ходила к этой Рози по вечерам.

– У вас есть номер ее телефона?

– У Джеммы в еженедельнике наверняка есть.

– Могу я взглянуть?

Пожав плечами, Крамер медленно поднялся на ноги:

– Это такая электронная штуковина. Она лежит наверху в ее столе.

– А сотовый у девочки был? – поинтересовалась Донован, выходя вслед за ним из гостиной. Взглянуть на комнату Джеммы ей было очень любопытно. Криминалисты, конечно же, тщательно обыщут ее, но ей хотелось взглянуть самой.

– Не было смысла, – покачал головой Крамер. – Мэри ее и в школу провожала, и встречала после уроков, а звонить девочке было особо некому.

Ровесницы Джеммы ходили в школу самостоятельно, и у всех у них имелись мобильники. Странно, что родители не купили девочке телефон. Донован задумалась, сердилась ли из‑за этого Джемма, чувствовала ли себя изгоем в группе однолеток.

– А компьютер? У Джеммы имелся доступ в интернет?

Крамер кивнул:

– Она им пользовалась для своих школьных занятий. Все в ее комнате наверху.

– Хорошо. Покажите мне, пожалуйста, дорогу.

Лестница оказалась узкой, и Крамер совсем не вписывался в ее размеры. Поднимался он тяжело, неуклюже, так крепко хватаясь за перила, что они стонали и шатались под его рукой. Шагая следом, Донован миновала полуоткрытую дверь на площадке второго этажа, мельком увидела в глубине комнаты на кровати темный силуэт Джемминой матери. Судя по звукам, доносящимся оттуда, она крепко спала. Ну и слава богу, что с матерью ей не придется вести эти изнурительно бессмысленные разговоры.

Спальня Джеммы находилась на верхнем этаже в передней части дома. Крамер в нерешительности замялся на площадке, уткнув глаза в пол, будто не мог заставить себя взглянуть даже на дверь:

– Ступайте одна, ладно? Я не могу видеть дочкины вещи.

– Конечно, мистер Крамер. Я взгляну, а потом спущусь к вам, хорошо? Я недолго.

Донован выждала, пока он исчезнет из виду, толкнула дверь и вошла.

Свет, проникавший из окон, нарисовал на полу длинные тени. Она подумала, что кто‑то из дома напротив, пожалуй, может наблюдать за ней, задвинула шторы и только потом щелкнула выключателем. Кровать была застелена, ни морщинки ни на одеяле, ни на наволочках. По наволочкам разбегался узор из крошечных бутончиков роз и бантиков. Через спинку стула перекинут лиловый кардиган, а из‑под кровати выглядывали черные туфли без каблука. Рядом с ними примостились розовые домашние тапочки. Девочка обитала здесь словно в коконе, отгороженная от реального мира. От этой мысли к горлу Донован подступил ком. Комната зависла во времени, часы остановились в тот день, когда погибла Джемма.