– Нет, давайте посмотрим, пока хуже не стало.

Уайетт посмотрел ему прямо в глаза.

– Я хочу взглянуть на них, не упрямьтесь. То, что в порядке в любом другом месте, в тропиках может обернуться бедой. – Он начал разматывать бинты на одной руке, и когда она открылась, в ужасе воскликнул: – Боже мой! Что они с вами сделали?

Рука представляла собой кровавое месиво. Два ногтя сошли вместе с бинтом, пальцы были сплошь синие или красные, как мясо бифштекса.

Доусон бессильно откинулся на спинку стула.

– Они били меня по рукам резиновой дубинкой. Кости, кажется, все‑таки целы, но я думаю, мне еще долго не придется пользоваться машинкой.

– Теперь я нисколько не жалею о том, что убил Розо, – сказал Уайетт.

– А я и не жалел никогда, – отозвался Доусон с кривой улыбкой.

Уайетт был удивлен. Он не ожидал от Доусона такого самообладания, перед ним был не тот человек, который еще недавно от страха пытался угнать автомобиль. Что‑то случилось с ним.

– Нужно чем‑то смазать руки, – сказал он. – Да и укол пенициллина не помешает. Тут неподалеку есть аптека. Я схожу посмотрю, что можно достать. Если ее не разграбили, конечно.

– Да не беспокойтесь, – встревожился Доусон. – Сейчас улица не самое безопасное место на свете.

– Я буду осторожен, – сказал Уайетт, направляясь к двери. Он внимательно посмотрел в обе стороны и, убедившись, что снаружи никого нет, вышел и быстро пересек улицу.

Аптека была разгромлена, но Уайетт, не обращая внимания на хаос, прошел прямо в заднюю ее часть, где хранились лекарства. Пошарив по полкам и ящикам, он нашел бинты, таблетки кодеина, мазь, но антибиотиков не было. Он не стал терять время на поиски и пошел к выходу.

Прежде, чем выйти, он опять осмотрел улицу и замер. Он увидел человека, перебежавшего на другую сторону и спрятавшегося в одном из подъездов.

Спустя минуту, человек выглянул на улицу, держа в руке пистолет. Он махнул рукой, и появилось еще трое. Они двигались перебежками, прижимаясь к стенам домов. Они были в штатском, и Уайетт решил, что это передовые разведчики армии Фавеля. Он тихо открыл дверь и вышел на улицу, высоко подняв руки с лекарствами.

Как ни странно, его сначала не заметили. Когда он был уже на полпути к отелю, его окликнули. Он повернулся, и к нему подошел человек.

– Здесь нет людей Серрюрье, – сказал Уайетт. – А где Фавель?

– Это что? – спросил человек, угрожающе поднимая винтовку.

– Бинты и лекарства. Для раненого друга. Он там, в отеле. А где Фавель?

Ствол винтовки уперся в его спину, но он не повернулся.

Человек перед ним отвел свою винтовку и приказал:

– К отелю!

Уайетт зашагал, окруженный группой вооруженных людей. Один из них толкнул вращающуюся дверь отеля и с винтовкой наперевес вошел внутрь. Уайетт крикнул по‑английски:

– Доусон не двигайтесь. К нам гости.

Человек, шедший перед Уайеттом, повернулся и, ткнув в его живот пистолет, угрожающе рявкнул:

– Что такое?

– Я сказал моему другу, чтобы он не боялся, – объяснил Уайетт.

Они вошли в фойе, где в застывшей позе сидел на стуле Доусон и смотрел на солдата, стоявшего с наведенной на него винтовкой. Уайетт сказал:

– Я достал бинты и кодеин – он немного снимет боль.

Люди Фавеля рассыпались по этажу, чтобы произвести осмотр. Действовали они профессионально. Не найдя ничего подозрительного, они вернулись в фойе и сгруппировались вокруг своего командира, которого Уайетт счел за сержанта, хотя знаков отличия на нем не было. Тот ткнул ногой лежавший на полу труп и сказал:

– Кто его убил?

Уайетт, обрабатывающий руки Доусона, поднял голову и пожал плечами:

– Не знаю, – сказал он и вернулся к своему занятию.