– Фуллер? Вы – англичанин, один из тех, кто живет на Северном побережье, в Кампо‑де‑лас‑Перлас?

– Точно.

– Вы и Мэннинг.

– Да, да, – подтвердил Фуллер в нетерпении. – Пошли, у нас нет времени на болтовню.

– Подождите, я разбужу Доусона.

– Времени нет, – повторил Фуллер. – Пусть он останется здесь.

Уайетт сурово посмотрел на Фуллера.

– Послушайте, этого человека избили головорезы Серрюрье из‑за вас. Мы были на волоске от расстрела. Нет, он поедет со мной.

К чести Фуллера, он слегка смутился.

– Ладно, давайте в темпе.

Уайетт разбудил Доусона, быстро объяснил ему ситуацию, и Доусон встал.

– Как же, черт возьми, он узнал о вас? – был первый его вопрос.

– Фуллер объяснит нам это по дороге, – сказал Уайетт тоном, не оставлявшим сомнений в том, что Фуллеру и впрямь придется заняться разъяснениями.

Они сели в джип и отъехали. Фуллер сказал:

– Фавель со своим штабом разместился в «Империале».

– Черт, – воскликнул Доусон. – Мы могли бы не двигаться оттуда ни на йоту. Мы там были вчера.

– Правительственные здания подверглись бомбардировке, – сказал Фуллер, – ими какое‑то время нельзя будет пользоваться.

– Вы это говорите нам, – с чувством произнес Уайетт. – Мы все это испытали на себе.

– Да, я слышал. Сочувствую вам.

Уайетт посмотрел на небо, втянул в себя воздух. Было очень жарко, странно жарко для утреннего часа. «Днем будет просто пекло», – подумал он, нахмурившись.

– Почему Фавель послал за мной?

– Там появился один английский журналист, который произносил какие‑то странные речи, что‑то насчет урагана. В общем, какую‑то чушь. Однако Фавеля это почему‑то заинтересовало, и он распорядился отыскать вас. Вы ведь метеорологический бог, не так ли?

– Да, – сказал Уайетт бесцветным голосом.

– Значит, Костону удалось прорваться, – сказал Доусон. – Что ж, хорошо.

Фуллер захихикал.

– Но прежде ему пришлось отступать в правительственной армии. Он‑то и сообщил нам, что вас посадили в кутузку в участке на площади Свободы. Но это не очень обнадеживало. Мы прилично ее расколошматили, но ваших трупов там не нашли, поэтому мы решили, что, может быть, вам удалось удрать. Я искал вас всю ночь – Фавель очень настаивал на том, чтобы вас найти. А когда он настаивает, дела делаются.

– Когда возобновится война? – спросил Уайетт.

– Как только Рокамбо начнет наступление. Мы сейчас будем обороняться, у нас нет сил для атаки.

– А что делают правительственные войска на западе?

– Они сосредоточены около базы. Серрюрье все еще боится, что янки вылезут оттуда и ударят его с тыла.

– Пойдут ли они на это?

– Да нет, что вы! Это местная война, американцам в ней делать нечего. Они, конечно, предпочитают Фавеля Серрюрье, а кто нет? Но вмешиваться в их борьбу не будут. Слава Богу, Серрюрье придерживается другого мнения.

Уайетта заинтересовал Фуллер. Он говорил авторитетно, как представитель командования и человек, безусловно, близкий Фавелю. Но задавать ему много вопросов было сейчас не время, были вещи гораздо более серьезные. Самое главное – Фавель хочет его видеть. И Уайетт решил мысленно повторить то, что он скажет Фавелю.

Фуллер остановил машину возле «Империала», и они вылезли из нее. Люди постоянно входили в отель, выходили из него, и Уайетт обратил внимание на то, что дверь‑вертушка была снята, чтобы не мешать проходу.