Теофил рос хорошеньким, сообразительным ребенком, только все, что положено было произносить, протяжно бубнил в некоем своеобразном ритме. Его пробовали привлечь к занятиям в хоре, но пел Тед отвратительно, совершенно по-своему, не подчиняясь мелодии. Зато бренчать на фортепиано мальчик выучился сам, когда ноги еще на полметра не доставали до педалей. С Андерсом стал заниматься педагог, открыв в нем незаурядные музыкальные способности.

Окончив школу, Тед успешно поступил в бостонскую консерваторию по классу фортепиано. К семнадцати годам фаза «гадкого утенка», в которого превратился тринадцатилетний Теофил, достигла кульминации, он выглядел не лучшим образом, и старательно подчеркивал свои недостатки манерами закомплексованного подростка сутулился, втягивая голову в плечи, расковыривая на подбородке крошечные прыщики, смотрел всегда под ноги, лишь изредка бросая затравленный взгляд исподлобья, словно пойманный в сети волчонок. Вдобавок развивавшаяся близорукость заставила Теда носить очки.

Девушек Тед боялся, особенно бойких, которых всегда подозревал в насмешках над собой. Но ошибался, по мнению представительниц женского пола в Теофиле Андерсе имелось нечто привлекательное. А именно, талант и тайна. Он будто нарочно держался так, чтобы скрыть свои достоинства. Худосочный Тед отнюдь не был хиляком на перекладине он отжимался больше всех в группе и бегал быстрее всех на короткие дистанции. А за фортепиано и вовсе блистал, получив прозвище «Звездный мальчик», разумеется, завистливо-ироническое.

Он не заигрывал с девушками и сторонился кокеток, но когда касался клавиш, превращался в дерзкого и страстного романтического героя. Светлые глаза темнели, руки становились властными и нежными, а старательно зализанные светлые пряди живописно разметывались, падая на широкий лоб. Окончив игру, еще несколько секунд, пока затихали звуки, Тед оставался победителем, ноздри его тонкого, с горбинкой носа гордо трепетали, плечи расправлялись и взгляд излучал властную энергию.

Потом свет гас, Тед снова становился блеклым, незаметным, скучным.

Дружки напрасно подозревали мрачноватого Андерса в равнодушии к прекрасному полу. Он влюблялся. да еще как! Первый раз в пятилетнем возрасте в мулатку-няню, мягкую, шелковисто-кофейную, мурлыкающую песенки низким, темно-вишневым бархатным голосом… В приюте он целых четыре года тайно преклонялся звезде тамбурмажореток, возглавлявшей парадные выступления оркестра. В высоких и узких сапожках на стройных ногах и малиновом мундире с дюжиной блестящих пуговиц, она олицетворяла мечту. Из-под высокого кивера на плечи струились густые соломенные пряди, а сочный яркий рот всегда улыбался призывно и чрезвычайно плотоядно. Так улыбались порочные девицы на фотографиях, тайно ходящих по рукам старшеклассников. Но Тед готов был драться до последней капли крови с тем, кто посмел бы сказать о Жанне нечто предосудительное.

Он был мечтателем Дон-Кихотом, как всякий избравший своим подлинным местом пребывания волшебный мир музыки.

В консерватории Тед был готов посвятить свои тайные мечты грациозной, утонченной тридцатилетней преподавательнице сольфеджио. Но бал в день Святого Валентина стал решающим в его судьбе.

Тедди учился на втором курсе и считался одним из самых талантливых в группе. Чуть ли не по двадцать часов в сутки он совершал феерические вояжи в мир звуков, находя свои, никем не замеченные тропинки, и возвращался с трофеями мелодиями, которые принадлежали только ему.

Педагог Теда по мастерству, Борхард Гривачек, человек преклонного возраста и феноменальных знаний, стал опасаться за своего любимого ученика. «Однажды он не вернется из своих странствий и мне придется вызывать психиатра», вовремя спохватился Гривачек и сделал попытку активизировать личную жизнь Теда..

На семейном обеде педагога, куда был приглашен одаренный сирота, супруга Борхарда и его племянница Нэнси постарались окружить юношу домашним теплом.