— Правда? оживился Теофил, не отличавшийся тщеславием и мечтали о карьере солирующего пианиста. А вы слышали мою музыку? Ну… ведь я немного сочиняю… Впрочем… я ведь не играл ее для слушателей. Ах, извините, очень больно?

— Пустяки, у меня крепкие ноги. И руки. И вообще, Тед… Лилиан посмотрела на него снизу вверх преданными, выпуклыми, как у бассета глазами. У меня хватит сил, чтобы оберегать тебя… Ты такой… такой не самостоятельный, робкий, как настоящий гений…

Глава 21

…Дружба с Лилиан Орфс быстро переросла в страстный роман. Она была низкорослой, полнозадой и курносой. Она была волшебной, волнующей, незаменимой Лилиан Орфс, первая женщина Теда.

Превратившись в мужчину под ее строгим, почти материнским руководством, Тед незаметно для себя избавился от комплексов, заумного одиночества и досаждавших прыщей. Он осмелился показать просвещенной комиссии свои опусы и был переведен в класс композиции. Выпускник консерватории Теофил Андерс стал лауреатом нескольких молодежных конкурсов, совершил турне по Америке. На радостях он обручился с Лилиан и снял маленькую квартиру.

— Ничего, дорогой, скоро тебя будут встречать у концертных залов толпы поклонников, а пузатые администраторы шикарных отелей приносить в твой люкс корзины с розами. Нет! Лучше корзины с паштетами, колбасами и жаренной на вертеле дичью. Ты когда-нибудь ел фазана? Ну ничего скоро мы его попробуем. Убеждала Лилиан, грызя картофельные чипсы в маленькой кухне их скромного жилища.

Но вере этой предстояло пройти через серьезные испытания заумные композиторы не становились миллионерами в стране, переживающей экономический кризис. Теду пришлось наняться тапером в кинотеатр и время от времени давать почти что даровые концерты для чрезвычайно просвещенной аудитории. Правда, в консерваторском подвале и на плохоньком, непоправимо заигранном инструменте. Свадьбу откладывали до лучших дней, сознавая, что дети и семейный уклад окончательно погубят карьеру Теда.

Прошедшая по конкурсу в симфонический оркестр, Лилиан чрезвычайно дорожила своей работой. По существу, это она содержала дом и ухитрялась поддерживать довольно солидный имидж Теда, все еще надеявшегося прорваться в элиту большой музыки.

К двадцати восьми годам Тед обрел своеобразную привлекательность. Скрытая злость на собственную неудачливость создавала вокруг него ореол романтического бунтаря, бескомпромиссного, дерзкого, не умеющего подлаживаться к обстоятельствам. Худощавая фигура Теда отличалась гибкостью, странно сочетавшейся с мрачноватой статичностью. Крупная голова с тонким горбатым носом и копной шелковистых светлых волос была, как утверждала Лилиан, «потрясающее музыкальна». Именно так должен был выглядеть композитор, портреты которого войдут в историю. У него имелся старый, купленный на распродаже фрак, который Лилиан удалось уменьшить на два размера, и «выходные», всегда до блеска начищенные ботинки.

Тед редко смотрел в лицо собеседника, отводя взгляд, словно боялся обнаружить таящуюся в нем упрямую силу. Чем меньше надежд оставалось у Теда, тем большую уверенность в его блестящем будущем проявляла Лилиан. Они поженились торопливо и скромно, узнав о беременности Лилиан. На третьем месяце у нее случился выкидыш во время автобусного переезда с симфоническим оркестром, гастролировавшем в южных штатах.

Сидя у постели выздоравливающей жены, Тед объявил ей, что примет участие в конкурсе, для которого отобраны самые лучшие исполнители. Премии выглядели довольно внушительно, но в голосе Теда не было уверенности. Он хорошо знал, что его шансы на победу как концертирующего пианиста не слишком велики.

Лилиан плакала, когда ее мужу вручили поощрительный приз серебряный скрипичный ключ на мраморной подставке. Но зато Тед познакомился с самим Барри Грантом и был приглашен к нему на виллу для маленького сольного концерта.