— У тебя все получилось, милый. — Взяв ладонь Хельмута, Эжени положила ее на солнечное сплетение. — Чувствуешь, как пульсирует удвоенная энергия? Да нет, погоди же… Не торопись, — у нас целая ночь…

— Скоро их будет много, слишком много, чтобы каждую сделать единственной, незабываемой…

— Мы не будем скучать, Хельмут. Я тебе обещаю. У меня в запасе немало забавных сюрпризов.

— Да, та история в Сан-Себастьяне чуть не убила меня. А ты смеялась, когда пришла в себя на больничной койке. Двадцать часов без сознания! Отравление неизвестным ядом, отекшее лицо, распухшие лиловые губы, — и они улыбались! — Хельмут закрыл ладонью глаза.

— Я так обрадовалась, увидев тебя. И еще тому, что победила. Ведь та цыганка, что ворожила моей маме, оказалась права — я заговорена. От хвори, от сглаза, от пуль… Видишь, — неспроста усыпана родинками…

— Чудесная звездная пыль… — Хельмут задумался, впервые сопоставив особую примету Альберта — «Мертвая голова» с очаровательным своеобразием кожи Эжени.

— Постой, девочка… Когда тот «серб» набросился на тебя, в комнате ведь горел огонь?

— Да, — печь и свеча… Поверь, я хорошо рассмотрела его.

— И?..

— Господи, Хельмут… На плечах Иордана были родинки. И на скуле, и в углу рта… Это значит… — Эжени села, недоуменно глядя в темноту.

— Не думай об этом, девочка. Если мы станем без конца возвращаться к той жуткой ночи, то скорее всего помешаемся. — Поспешил скрыть свою догадку Хельмут. Но было поздно.

Эжени испуганно распахнула глаза:

— Нет, нет! Выходит, он тоже заговорен и поэтому остался жив, — ведь я ударила его ножом под самое сердце! Я видела кровь, вытекающую из раны, много крови…

— Ну что за сказки! Скорее всего этот человек работал с сообщниками, они-то и увезли его труп до того, как в дом попали наши агенты и полиция.

— Спасибо, что спас меня от расследования.

— Благодарю ангела, что он спас твою жизнь… А расследование с агентами разведки местная полиция не затевает. Хотя агент уже бывший.

…Забрав Эжени из больницы, Хельмут настоял на том, что ее обязательства с разведывательным отделом были расторгнуты. Причина вполне очевидная — молодая женщина едва выжила и была очень слаба. Эжени ничего не оставалось, как сообщить Шарлю, что она лишилась «службы».

Он долго молчал, а полученное, наконец, известие потрясло Эжени. Документы о секретной фабрике смерти, подсунутые ей Альбертом, оказались сплошной «липой». В указанном месте находились угольные шахты, а химические формулы и чертежи приборов представляли полную абракадабру. Шарль намекнул, что в связи с этим его коллеги сделали вывод: Алуэтт спит с немцем, и сознательно поставляет дезинформацию. А уход из германской разведки окончательно испортил ее репутацию. Мадам Алуэтт взяли под особый контроль. На правах друга и учителя Шарль дал понять, чтобы Эжени была предельно осторожна.

Эжени ответила Шарлю, заклиная его верить ей и предоставить возможность оправдать себя. Мысль о том, что таящаяся в подземных лабораториях черная смерть скоро вырвется на волю, не давала ей покоя. Эжени рассказала Хельмуту, как «серб» заманил ее в свой дом и уговаривал сотрудничать с французской разведкой, а также хвастался тем, что имеет исчерпывающие данные о работе в Руре некой страшной лаборатории.

— Он уверял, что ваши ученые нашли средства истребления людей, заражая их инфекцией, от которой нет спасения.