— А мне, значит, не обломится? — вырвалось у меня.

— Потерпи. Всем шампанского, будем пировать. Россия — хорошая страна, зря он ее ругал. Он не сердится на Табуреткина, когда тот придет, он его еще раз простит. Надо пригласить и Кавальери, пусть все веселятся. В общем, гуляй, братва!

— Сонь, скажи ты ему, что он уже погулял. Квартиру разгромил, соседей напугал. Пора бы ему и честь знать, загостился, — ну вот, будущий шафер прозаичен, как кастрюля. Дал бы мужику порадоваться — такую девку отхватил!

— Погоди, сейчас он закончит… — Сонька уже увлеклась перспективой выйти в свет в розовом платье до пят и в эксклюзивном веночке.

— Да ни фига он не закончит, он же адвокат! — рявкнул Иосиф так, что привел в чувство даже пребывавшую в отключке Элеонору.

Увести разрезвившегося итальянца удалось с трудом. Он лез ко всем обниматься, охал по поводу учиненного побоища, совал капусту всем подряд, и его совсем не хотели отпускать. Приперся муж соседки — Вася в незабываемых семейных трусах с разъяренными тиграми. Сам Васятка — мирный пьяноватый мужик — заметно взбодрился при виде мзды за нанесенный ущерб. Короче, был хэппи-энд по-итальянски.

В машине помолвленные безобразники продолжали сгорать от страсти, не обращая внимания на оказавшегося с ними на одном сиденье Оську, усиленно делавшего вид, что ничего не происходит. Соню, из этических соображений, я посадил рядом с собой. Того, что творилось сзади, невинным девушкам до брака видеть не положено, даже если они не безнадежно невинные. Словом, мы все вздохнули с облегчением, когда слипшийся от жара страстей "Твикс"-сладкая парочка был доставлен к отелю. Они убежали, даже не попрощавшись — но мы их извинили.

— Вот, Сёня, — не удержавшись, съехидничал я, — выйдешь за Кавальери, и все у тебя будет путем. Муж — кабан в брачном угаре, дети — вылитые поросята, все пятнадцать…

— Можно подумать, — отрезала она, — меня в России ждет лучшая участь. Муж — вылитый Васек, детишки в папу, свекруха вроде этой динозаврихи!

Нашу пикировку прервал Осин голос:

— Да хватит вам! Благое дело сделали, помирили влюбленных… Не впервой нам любовников мирить, где-то это уже было, а, Дань?

— Они сами помирились, — буркнула еще не остывшая Софья, — И нечего себе чужие заслуги приписывать!

— Сколько мы сил на них потратили, — проскрипел я, выезжая на Садовое, — И все без толку! Никакого кредита, сплошной дебет.

— Не скажи! — встрепенулась Соня, — Мне Микеле интересную фразу сказал…

— Это насчет подружки невесты, что ли? За живое задело? — ох, надо бы мне шутить поменьше. Если на сердитых воду возят, то на веселых — навоз грузят.

— Заткнись! — так, началось, Сонька разозлилась, — Я про дело говорю, мне клоунессой подрабатывать некогда! Чингьяле в эйфории ляпнул, что Кавальери надо развеяться, а то они совсем иссохли от какой-то "русской угрозы". Что за угроза, не объяснил, и вообще смутился — видать, сболтнул лишнее.

— Похоже, ты, Данилушка, провидец. Неспроста дружная семейка сюда притащилась, да еще адвоката прихватила, ох, неспроста! — подытожил Ося.

Поверили, наконец. Эх, сказануть бы им… "А я предупреждал!" Ладно, буду держать марку — сделаю нейтральный вид.

Софье с утра надо было идти на работу, прошлые ночи у нее тоже, как я понял, не сну были посвящены, так что мы завезли ее домой, взяли обещание никому без пароля не открывать, а сами пошли в круглосуточный магазин за кофе и какой-то закусью вроде китайской еды, которую Оська просто обожал.