Показалась Медея – оттуда, где она спала. Вероятно, в постели Сэмюэля. Громко мурлыча, она обвилась вокруг ноги Стефана и принялась тереться о сапог, помечая его как свою собственность.

– Кошки и призраки не любят вампиров, – сказал Стефан, глядя на нее.

– Медея любит все, что может ее покормить или погладить, – ответила я. – Она не привередлива.

Он наклонился и поднял кошку. Обычно Медея этого не любит, поэтому она несколько раз мяукнула, прежде чем возобновила мурлыканье и впилась когтями в мягкую черную кожу рукава.

– Ты бы не стал тратиться только для того, чтобы казаться страшнее, – сказала я, отводя взгляд от черной кожи и глядя прямо ему в глаза. С вампирами это неразумно, он сам не раз мне это говорил, но увидела я только непроницаемую тьму. – Ты сказал, тебе нужен свидетель. Свидетель чего?

– Да, ты нужна мне не для того, чтобы я казался страшней, – небрежно согласился Стефан после того, как я несколько секунд на него смотрела. – Но он решит, что койот у меня на поводке именно для этого. – Он поколебался, потом пожал плечами. – Этот вампир здесь давно, и я считаю, что он обманул одного из наших молодых. Ты – такая как ты есть – не подвластна силам вампира, особенно если он не знает, кто ты на самом деле. Считая тебя койотом, он скорее всего просто не станет тратить на тебя магию. Маловероятно – но возможно – он обманет меня, как обманул Дэниэла. Но едва ли сможет обмануть тебя.

Таким образом я кое‑что узнала о магии вампиров. Не особенно полезное, потому что любой вампир достаточно силен, чтобы просто сломать мне шею, как я ломаю стебель сельдерея.

– Он не причинит тебе вреда, – сказал Стефан: я молчала слишком долго. – Даю слово чести.

Не знаю, сколько Стефану лет, но он произнес это серьезно. Иногда мне трудно не забывать, что вампир – это зло. Впрочем, не важно. Я у него в долгу.

– Хорошо, – сказала я.

Глядя на шлейку, я подумала, а не надеть ли свой ошейник? Я могу менять облик и в нем: шея человека у меня не толще шеи койота. Но шлейка, годная для койота весом в тридцать фунтов, тесновата для меня, когда я в облике человека. Однако преимущество шлейки в том, что Стефан не будет держать меня за горло.

Да и мой ошейник, ярко‑пурпурный, с веселенькими розовыми цветочками, не очень подходит для Носферату.

Я протянула шлейку Стефану.

– Тебе придется надеть ее на меня после перемены, – сказала я. – Сейчас вернусь.

Я поменяла обличье в спальне, потому что для этого пришлось раздеться. Вообще‑то я не настолько стыдлива: смена облика происходит быстро, но я стараюсь не показываться обнаженной тем, кто может мою случайную наготу принять за преднамеренную.

Хотя у Стефана, насколько мне известно, по меньшей мере три машины, до меня он добирался «кратчайшим путем», так что на встречу мы отправились в моем «кролике».

Целых пять минут мне казалось, что он не сможет завести машину. Старый дизель не больше меня любит просыпаться рано утром. Стефан негромко выругался по‑итальянски, двигатель наконец ожил, и мы поехали.

Никогда не ездите со спешащим вампиром. Я не подозревала, что мой старый «кролик» способен на такое. На автостраду мы свернули на предельной скорости; Машина с трудом удержалась на четырех колесах.

Но «кролику», по‑видимому, поездка понравилась больше чем мне. Шум в двигателе, от которого я уже несколько лет пытаюсь избавиться, прекратился; двигатель довольно мурлыкал. Я закрыла глаза, надеясь, что колеса останутся целы.

Когда Стефан проскочил подвесной мост и мы оказались в центре Паско,[8] он шел на скорости на сорок миль выше разрешенной.