– Если вы меня еще раз ударите, – кряхтя, предупредил я, – я вас разорю...

– Меня? Разорите?

Стрикер противно рассмеялся. Его тыльная сторона ладони нацелилась на мою щеку, но я успел поймать этот удар затылком. При этом моя шляпа слетела.

– Что с вами, Барроу? Вы не выносите боли?

– Вы ничего не выиграете от того, что будете меня избивать.

– Но я ничего и не потеряю. Вы мне чуть не сломали запястье, и я вам за это отплачу, а затем передам полиции.

Прежде чем опустить голову, я бросил взгляд на часы.

– Это была бы самая большая ошибка, которую вы могли бы сделать.

– М м м, – промычал Стрикер и хмуро посмотрел на меня. Маленький человечек стоял рядом с ним, не шевелясь.

– Ошибка? – раздраженно переспросил Стрикер – Ведь вас разыскивают по обвинению в убийстве!

Я кивнул и сказал:

– Конечно. Но если вы передадите меня полиции, я молчать не стану. Расскажу все, что мне известно!

Лицо Стрикера помрачнело:

– Что, например?

– Я расскажу все про вашу фирму, что вы нелегально перевозите людей из Мексики и потом переправляете их в Нью Йорк, где с них буквально сдирает шкуру Гарвей Кью, не оставляя им, практически, ничего.

Стрикер молчал. Он смотрел на меня и раздумывал. Заговорил его дружок с револьвером в руках.

– Если уж он все знает, мы не можем отдать его полиции. Зачем нам иметь из за него неприятности? Скоро совсем стемнеет, и мне достаточно зарядить его свинцом и вывезти в пустыню на машине. Его никто никогда не найдет.

– Нам даже нет нужды прятать его труп, ведь его разыскивают по обвинению в убийстве. Он пришел сюда и угрожал нам своим револьвером, и мы вынуждены были пристрелить его в порядке самозащиты.

– Мне чрезвычайно интересно выслушивать ваши планы, – обратился я к Стрикеру, – но так дело не пойдет. Не пойдет оно и так, как предлагает это ваш милый друг. Прежде, чем уехать из Нью Йорка, я все подробно описал и отдал записи одному из своих друзей. Если я не вернусь, он передаст мои мемуары в полицию.

– Вы лжете?! Я вам не верю!

– Ну что ж. Может быть, хотите держать пари? Только имейте в виду, если вы проиграете, вам придется сидеть в тюрьме многие годы.

Тактика затягивания как будто не давала большого эффекта, но, тем не менее, позволяла мне выиграть нужные секунды. Он задумался. А затем пришло время, когда мне уже не нужно было тянуть время. Сторми появилась в дверях точно в назначенное время. В руке она держала револьвер 45 го калибра.

– Не двигаться! – спокойно заявила она. – А ты, скелет, – обратилась она к щуплому, – брось свою игрушку на пол!

Он хотел повернуться.

– Не двигаться! Что я сказала! Или хочешь сыграть в ящик!

Стрикер застыл. Но другой немного повернул голову, так что смог увидеть Сторми через плечо. Своего револьвера он из рук не выпустил.

– Послушайте, девушка, – тихо предостерег он ее, – я специалист в этом деле. У вас все равно нет никаких шансов. Бросьте вы лучше свой кольт, иначе с вами будет быстро покончено. Если я начну двигаться, то это будет так быстро, что вы не попадете в меня с первого выстрела, а до того, как вы выстрелите во второй раз, я уже успею влепить вам пулю между глаз.

Он говорил важно, с большой гордостью и, казалось, был убежден, что сразу запугает ее.

– Точно между глаз, – повторил он. – Даю вам три секунды, чтобы... – Он замолк на середине фразы, мгновенно отпрыгнул в сторону и повернулся, чтобы выстрелить в нее. Но он не сумел запугать Сторми.