– К твоему сведению, я уже ждал даты похорон, – невозмутимо сообщил Край, словно не замечая выпученных глаз, неприлично разинутых ртов и ошарашенных лиц коллег, ставших похожими, словно из одного инкубатора вылупились.

– Только после тебя! – не осталась в долгу Ева. – Не думай, что я забуду про твой любимый зеленый цвет для гроба и охапку красных роз в придачу. В знак моего особого расположения.

– Я не люблю розы.

– Зато люблю я. И они будут замечательно смотреться поверх твоего белого савана!

– Ну, хватит паясничать! – не выдержал шеф. – Прекратите оба!

– Сом, у тебя не дочь, а настоящая заноза в заднице, – немедленно оповестил его Край.

– Отец, у тебя не эмиссар, а форменный болван на должности!

– Я сказал: ХВАТИТ!

Упырь с Колючкой переглянулись, совершенно одинаково усмехнулись и провокационно хмыкнули, окончательно повергнув глубокоуважаемый Круг в продолжительный ступор. Ева с возмущенным видом плюхнулась в соседнее с наставником кресло, демонстративно сложив руки на груди, и недовольно нахохлилась.

– Рад, что ты порядке, мисс Колючка.

– Рада, что у тебя появилось чувство юмора, сэр Упырь.

Кирилл Сергеевич горестно возвел глаза к потолку. Вот только этого ему не хватало до полного счастья! Мало было проблем с гнездами и исчезновением Ставраса, так теперь еще у этого сукиного сына появилась вредная привычка скалиться когда не надо. Боже! Насколько с ним было проще, когда он не знал про Αртема!! А теперь у кого-нибудь точно случится удар, вон – уже первые претенденты появились. Кажется, даже начали хвататься за сердце… Цетиш тяжело вздохнул и серьезно задумался о том, не вызвать ли бригаду скорой помощи заранее. Пока эти двое окончательно не разошлись.

– В чем дело, Ева? – устало спросил он. – Зачем тебе понадобился Круг?

– ЕЙ понадобился?! – начали постепенно приходить в себя собравшиеся.

Колючка положила ногу на ногу и, занявшись неторопливой полировкой ногтей, небрежно бросила:

– Мне-мне. Чего тут удивительного? Подумаешь… дело в том, что вы малость ошиблись в расчетах, и у нас на горизонте нарисовалась маленькая проблемка. Совсем крохотная. Я бы даже сказала – микроскопическая такая проблемка, а именно: вскрытие гнезд произойдет не тринадцатого числа, а уже десятого. То есть послезавтра. Надеюсь, вы рады?

– ЧТО?! – отец буквально впился в нее глазами и судорожным движением ухватился за жалобно скрипнувшую крышку стола.

Ева невозмутимо кивнула и придирчиво изучила красиво блестящие ноготки. Да, получилось замечательно, просто прекрасно. Осталось еще вот тут немного…

Замерший в недоуменном молчании зал, наконец, взорвался.

– Но этого не может быть!

– Невозможно!

– Немыслимо!

– Аналитики не могли ошибиться…

В тесном помещении конференц-зала будто граната бабахнула: громко взвыли со скрежетом отодвигаемые стулья, люди дружно привстали, а над длинным столом с шумом прокатилась волна испуганных шепотков, быстро набравшая силу ураганного шквала. Ρаздались первые возмущенные возгласы. Бобырев с Соболевым почти одновременно вскочили, стараясь перекричать друг друга, но зацепились за чересчур длинные ноги Ильи Борисовича, которые тот устало вытянул под столом, и едва не упали. В смысле, не упали потому, что рефлекторно ухватились друг за друга и, не разобравшись что к чему, случайно оборвали рукава дорогих пиджаков. Один справа, другой слева. Разумеется, после этого моментально позабыв обо всем остальном. Пострадавший сразу от двух пар ног, Кошелев громко взвизгнул и рванулся прочь, но по причине собственной неловкости задел соседний стул, неудачно навалился на соседа и, все-таки не удержав равновесие, опрокинул на того полный стаканчик с крепким кофе, опрометчиво оставленный там каким-то невнимательным болваном.