|
Но, веря своей примете, мужики не доверяли бабьим обрядам и, ворча себе под нос, копались середь дворов в навозе, глядя, не осталось ли там огня после того, как с вечера старухи пуки лучины тут жгли, чтоб на том свете родителям было теплее. В избах у красного угла толпились ребятишки. Притаив дыханье, глаз не спускали они с чашки, наполненной водою и поставленной у божницы: как наступит Христово крещенье, сама собой вода колыхнется и небо растворится; глянь в раскрытое на един миг небо и помолись богу: чего у него ни попросишь, все подаст. — Пусти нас, мамынька, с девицами снежок пополоть,— просилась меньшая дочь у Аксиньи Захаровны. — В уме ль ты, Паранька? — строго ответила мать, набожно кладя над окнами мелом кресты.— Приедет отец да узнает, что тогда? — Да ведь мы не одни! Все девицы за околицей... И мы бы пошли,— заметила старшая, Настасья. — Пущу я вас ночью, с девками!.. Как же!.. С ума своротила, Настёнка! Ваше ль дело гулять за околицей... — Другие пошли же. — Другие пошли, а вам не след. Худой славы, что ль, захотели? — Какой же славы, мамынька? — приставала Параша. — А вот как возьму лестовку да ради Христова праздника отстегаю тебя,— с притворным негодованьем сказала Аксинья Захаровна,— так и будешь знать, какая слава!.. Ишь что вздумала!.. Пусти их снег полоть за околицу!.. Да теперь, поди чай, парней—то туда что навалило: и своих, и из Шишинки, и из Назаровой!.. Долго ль до греха?.. Девки вы молодые, дочери отецкие: след ли вам по ночам хвосты мочить? — Да пошли же другие,— настаивала Настя. Очень ей хотелось поиграть с девицами за околицей. — Коли пошли, так туда им и дорога,— ответила мать.— А вам с деревенскими девками себя на ряду считать не доводится. — Отчего ж это, мамынька?.. Чем же мы лучше их?..— спросила Настасья. — Тем и лучше, что хорошего отца дочери,— сказала Аксинья Захаровна.— Связываться с теми не след. Сядьте—ка лучше да псалтырь ради праздника Христова почитайте. Отец скоро с базара приедет, утреню будем стоять; помогли бы лучше Евпраксеюшке моленну прибрать... Дело—то не в пример будет праведнее, чем за околицу бегать. Так—то. — Да, мамынька...— заговорила было Настя,— нам бы с девушками посмеяться, на морозце поиграть. — Сказано, не пущу! — крикнула Аксинья Захаровна.— Из головы выбрось снег полоть!.. Ступай, ступай в моленну, прибирайте к утрени!.. Эки бесстыжие, эки вольные стали — матери не слушают!.. Нет, девки, приберу вас к рукам... Что выдумали! За околицу!.. Да отец—от съест меня, как узнает, что я за околицу вас ночью пустила... Пошли, пошли в моленную! Помялись девушки и со слезами пошли в моленную. — Ишь что баловницы выдумали!..— ворчала Аксинья Захаровна, оставшись одна и кладя меловые кресты над входами и выходами,— ишь что выдумали — снег полоть!.. Статочно ли дело?.. Сведают, что Патапа Максимыча дочери по ночам за околицу бегают, что в городу скажут по купечеству?.. Срам один... Просто срам... Долго ль девкам навек ославиться?.. Много недобрых—то людей. |
